Ранним утром на плацу обычно проходила фи- зическая зарядка. Днем ребята «тянули» ногу на за- нятиях по строевой подготовке, вечером, уставшие от тяжелого дня, собирались на полковую вечернюю поверку, на присутствие, отсутствие и так далее.

Во главе плаца стояла массивная, командная три- буна, обложенная бежевой, габаритной, керамической плиткой. На плитке красовался флаг Российской Фе- дерации и полковой герб. Плац окружали четыре кир- пичные пятиэтажные казармы, здание штаба, учеб- ный корпус и набело оштукатуренная столовая.

Это была примерная и уставная часть. Она имела свой оркестр и хороших, грамотных офицеров. Но,

в то же время, «славилась» железной дорогой, которая шла прямо за забором части. На ее счету было несколь- ко молодых ребят, перерезанных колесами поезда. Кто- то спрыгивал с забора прямо под поезд: то ли просто хотел сбежать, то ли сразу насмерть – решался однаж- ды сделать шаг под стальные лезвия колес…

Служба в этой учебной части длилась около по- лутора месяца. Описывать ее полностью, особого интереса у меня нет, но было несколько ярких, по- казательных моментов, в которых просматрива- лась человеческая психология. Как свобода умирает под гнетом уродов, а своеволие и вседозволенность – развращает. Кто волк, кто шакал, кто «кидает» сло- ва, а кто отвечает за сказанное. Как ведут себя люди в критической, опасной для себя ситуации. В общем, как говорят: «Кто на что горазд».

Часть была уставная. «Уставная» – означа- ет, что во главе всего – воинский устав. Воинский устав – нормативно-правовой акт, регламентиру- ющий функционирование вооружённых сил, из- виняюсь за бюрократический оборот речи. А если простым языком, то все ходили по струнке, одеж- да должна была быть выглаженная, чистая, а сапо- ги – вылизанные до блеска, ходить – строем, при- казы выполнять – четко. В казарме – все, как надо. При входе – тумбочка дневального, слева – бытовая комната, справа – каптерка и ленинская комната. На- против – канцелярия, где размещался офицерский

«штаб». В нем офицеры заполняли свою повседнев- ную документацию и готовились к многочисленным разноплановым проверкам. Коридор напротив канце- лярии – место построения. Возле бытовки – туалет: ровные ряды писсуаров и умывальников, пять каби- нок с сортирами. За дверцами кабинки – фарфоро- вые «очки».

Спальное помещение – самое большое. Разде- лено на две части широким проходом – «взлеткой». В самом конце «взлетки», у стены, – спортивный уголок с турником и несколькими, на скорую руку сваренными, аккуратно сложенными гантелями. Кро- вати металлические, двухъярусные. По две впритир- ку. Одеяла застелены ровно, по «кантику», сразу вид- но, застелили по ниточке. Подушки отбиты, уложены, само самой, так же – по нитке.

Вся эта ровненькая обстановка мне очень даже нравилась. Единственный большой минус, который перекрывал все плюсы, это сержантский состав. При- ходилось слушаться оборзевший, не видящий рамок в своих издевательствах, лоховской сержантский со- став. У них – погоны, у нас – ничего. Они были редкостными ублюдками: если их кто-то не слушал, они «стучали» на солдат командиру роты или коман- диру батальона. Пользуясь положением, могли забрать деньги и телефоны. Когда только приехали мы и сол- даты из других городов, «недосержанты» решили поживиться.

– Строиться на взлетке! В две шеренги! – дал команду один из сержантов. – Быстро!

– Первая шеренга! Три шага вперед! Круугом!

Ровный ряд солдат сделал три широких шага и развернулся. Не понимая, что происходит, мы во- просительно смотрели друг на друга.