– Нет, ну он-то, тако-ой! Ой, я больше не могу… – складываясь от хохота пополам.

– Да ну вас! Меня сейчас со смеху вырвет.

– Удивила! Тебя и так постоянно рвет.

– Прекратите, а то я сейчас со смеху сдохну!

– А чё, давай. Место подходящее. Уложим тебя в ладью, украсим цветами… где, кстати, наша лодка?

Они плыли долго-долго. Солнечную дорожку сменила на воде лунная. Капли с весел падали расплавленным серебром.

– Вот здесь мы в прошлый раз приставали. Видишь, на кусте обрывок бечевки?

– А не дальше? Почем ты знаешь, что это наша бечевка? Через полгода-то?

– А чья еще она может быть? Кто, кроме нас, здесь бывает?

– А это еще что за фигня? Откуда они взялись? Раньше не было.

Действительно, из-за холмов, упираясь в небо, торчали, покачиваясь, две гибкие антенны. Похожие на усики гигантского муравья, они точно принюхивались к небу вокруг. На кончиках усов мерцали две маленькие звездочки, почти теряясь на фоне прочих, настоящих, звезд.

– Ох, не нравятся мне они!

– Кому ж такое понравится? Пейзаж весь портят.

– Что-то мне стремно. Нас оттуда не засекут?

– Да ладно, не бери в голову! Кому мы на фиг сдались? Они вообще в другую сторону повернуты!

– Кто их знает… Может, их так запрограммировали, чтобы во все стороны сразу.

– Народ, хватит болтать! Всю рыбу распугаете!

Они наловили мелкой рыбешки, забросали ее в котелок и залили речной водой. Из приправ у них была только соль; рыбу они, конечно, не чистили – что там чистить-то. Гадость получилась изрядная. Впрочем, бульон они выпили до дна – куда ж деваться, другого-то ничего нет.

Лерку сразу вывернуло наизнанку.

Никто этому не удивился. Ее рвало постоянно – утром, днем, вечером, на уроках. Она уже в два раза похудела, на зависть Златке, которую, наоборот, к четвертому месяцу разнесло, как бочку. Она, правда, похвалялась, что сразу после родов все сбросит. Есть, мол, у нее на примете чудо-диета. За один день десять кил. Но Лерке как-то не верилось в подобные чудеса.

Машка хоть и смеялась вместе со всеми, но внутри себя, конечно, переживала. А вдруг они догадались, что Макс не случайно вызвал именно ее!

Сработало, сработало колдовство!

«Ребята, вы уже взрослые и разговаривать с вами можно по-взрослому. Хочу поделиться с вами историей, случившейся с вашей почти ровесницей. Чтобы вы поняли, к чему может привести элементарное незнание реалий. Вот ты, например, Маша, представь себе…»

Да с чего б ей вдруг фигню всякую представлять? Что он с ними как с малолетками?

И Машка опять передернула плечами.

Но как он на нее смотрел! И покраснел ведь действительно! И весь урок еще потом при одном взгляде на нее запинался!

Машкина душа сладко пела при одном лишь воспоминании.

А так ему и надо!

Они расположились у костра – не слишком близко, чтобы не сгореть, не слишком далеко, чтобы не замерзнуть. Из ниоткуда возникло пиво, для конспирации налитое в бутылки из-под лимонада. Сергей расчехлил гитару. Завел вполголоса, перебирая струны:

– Тимохин, что ли?

– Он. Группа «Осенние птицы». Там у него еще хорошая есть, да вы ее знаете, наверно: «А мы улетаем, а мы улетаем, как осень придет, собираемся в стаи. Вы спросите нас, мы в ответ улыбнемся: “Что будет нас ждать здесь, когда мы вернемся?”»

– «А мы и не знаем, откуда мы знаем?! Мы этих путей себе не выбираем!» – подхватили хором со всех сторон. Даже Лерка пела, как ее ни мутило.

Один Саша Ерофеев не пел. Он раскопал ямку с глиной и слепил из глины маленького слона. Отдал его Маше и теперь машинально разминал в руках новый ком.

– Да у тебя талант! Как живой, так глазами и смотрит!