– Больно бывает только в первый раз, сегодня тебе понравится, – прошептал он на ухо Ульяне.

Но было больно, не столько физически, сколько морально. Собственное безволие добивало. Почему она не смогла послать его куда подальше? Почему опять послушно села в его машину? Почему позволяет ему делать то, что он сейчас делает? Она попыталась прикрыть хотя бы грудь руками, но он схватил ее за оба запястья, чтобы не мельтешила и не мешала. После этого она окончательно сдалась.

Вкус победы доставлял желаемое удовольствие. Игорь представил себе лицо Коробова, когда тот обо всем узнает, и злорадствовал, это его возбуждало даже больше, чем податливое женское тело в руках. Наконец-то он поставит на место этого урода, подхалима, который постоянно подмазывается к отцу. «На, получи! – повторял он мысленно много раз с каждым толчком. – Съел, сволочь!»

Когда все закончилось, Ульяна не плакала, как в первый раз. Она лежала молча и неподвижно, смотря в одну точку на полке. Игорю даже показалось, что она отключилась.

«Этого еще не хватало! – подумал он. – Возись с ней теперь!»

– Уля! – позвал он.

По реакции глаз, которые чуть дрогнули, когда он произнес ее имя, парень понял, что девушка в сознании. Выругавшись про себя, он заключил, что такая реакция не лучше прошлой и, как тогда, отправился на кухню, чтобы переждать. Выпив и закусив, вернулся и нашел ее все в том же положении.

– Уля, вставай, хватит валяться! – Игорь дернул ее за руку.

Он небрежным движением помог девушке сесть и сунул в руки колготки.

– Собирайся!

Она стала одеваться. Ее медлительные движения начали его раздражать. «Вечно с ней проблемы! – возмущался он. – Не мог этот козел найти себе козу попроще, без лишних закидонов!»

Ехали в тишине. Вернее, без разговоров, только магнитола извергала рэп, но Ульяна ничего не слышала. Внутри будто что-то оборвалось, как бывает со струной на скрипке, но моральных ресурсов на восстановление не было. Она впала в состояние апатии. «С Матвеем вместе не быть… Теперь уж все равно», – уговаривала она себя. Когда Игорь приехал снова, она не предприняла ни одной попытки к сопротивлению. Так продолжалось, пока Ульяна не поняла, что беременна.

Отца позднее возвращение дочери не смущало, и изменений, происходящих с ней, он не замечал, так как вниманием и чуткостью не отличался. Работал, ужинал, смотрел телевизор и ложился спать, иногда даже не дожидаясь ее прихода. Он решил, что они с Матвеем перешагнули порог платонических отношений, и не видел в этом ничего ужасного, вопросов не задавал. Пусть Улька порадуется жизни, а то мать ее совсем затюкала, не давала вздохнуть спокойно. В те же дни, когда он выпивал, а они случались последнее время все чаще, он о дочке и вовсе почти не вспоминал.

Ульяна не сразу обратила внимание на характерные признаки, а когда поняла, что они означают, то сначала очень испугалась. Ведь это говорило о том, что она теперь навсегда связана с Игорем. Потом подумала, что, вполне возможно, ребенок ему не нужен, и он ее бросит. Любая девушка в подобном положении рассчитывает на обратную реакцию, а она испытала облегчение и даже обрадовалась. Пусть уходит, она попытается справиться сама. Мысль о том, чтобы избавиться от малыша, отцом которого является человек, которого она ненавидит и боится, ей в голову не приходила.

Последний раз, когда Игорь подъехал, он даже не вышел из машины, она сама подошла и села. Так же произошло и сегодня.

– Я беременна, – сразу же сообщила она.

– Во, как! – вопреки ее ожиданиям, новость, видимо, оказалась приятной. – Ну, здорово!