– Как это? – девушка подумала, что ослышалась или не так поняла.

– Зарезал ее сегодня какой-то наркоман в подъезде, где она мыла пол.

Такого удара Ульяна не выдержала, ноги подкосились, и она сползла вниз по стенке. Сознание не потеряла, но у нее началась истерика.

– Это я виновата! Это я ее убила! – кричала она одно и то же и никак не могла остановиться.

– Уля, успокойся! – отец пытался до нее докричаться. – Я же сказал, что ее убил какой-то наркоман. Ты здесь совсем ни при чем.

– Нет! Нет! Я ее убила! – девушка продолжала рыдать.

Иван Петрович привык к тому, что жена вызывает поочередно то у него, то у дочери чувство вины, поэтому не придал особого значения словам Ульяны. Он посчитал это шоковой реакцией на дурную весть. А она еще долго продолжала биться в истерике и обличать себя, повторяя: «Это я ее убила!»

Лариса Анатольевна была не на шутку обеспокоена долгим отсутствием дочери. Даже если Ульяна задержалась на учебе, должна была уже вернуться. Разве что Матвей мог приехать. Тогда она скоро придет. Но на душе стало неспокойно. Мать ждала, сколько смогла, потом пошла дальше разносить почту. В этот вечер она передвигалась быстрее обычного, поэтому чувствовала себя уставшей, но физические ощущения ее в тот момент волновали меньше всего. Еще пару раз она выкроила время и забежала домой, но, удостоверившись, что дочь так и не появлялась, с все нарастающей тревогой возвращалась к работе.

Расправившись с почтой, снова помчалась в квартиру, но Ульяны все еще не было. Тут уже беспокойство сменилось страхом. Сильное подозрение в том, что с ней случилось что-то ужасное точило изнутри. Ей уже вовсе не хотелось ругаться, как это обычно бывало, когда девушка опаздывала, единственным желанием было, чтобы она нашлась живая и невредимая.

– Уля не приходила? – спросила Лариса Анатольевна у мужа, который уже вернулся с работы и сидел перед телевизором.

– Нет, с парнем со своим наверное гуляет, вот и забыла о времени, – предположил Иван Петрович.

– Хорошо, если так, – матери хотелось бы верить в эту версию, но ее грызи сомнения. – Я – убирать.

– Ага, – отозвался муж.

Женщина пошла мыть подъезды. Начинала, конечно же, с верхних этажей. От девятого было два небольших лестничных пролета вверх, которые вели на чердак. Там часто ошивались подозрительные личности, чаще всего, наркоманы, но в основном они толпились в темное время суток на первом этаже. На этот раз внизу никого не было, и Лариса Анатольевна спокойно поднялась наверх. Лифт шел только до восьмого, дальше пришлось идти пешком. У люка на чердак послышалось какое-то шебуршанье.

– Кто там? – строго спросила женщина.

Ей никто не ответил. Сделав несколько шагов, она увидела перед собой рыжего парня. Несмотря на холод, одет он был в спортивный костюм, но по одному взгляду на него очевидно, что он не является сторонником здорового образа жизни. Выглядел неопрятно, будто неделю не мылся, а одежду не стирал и того дольше. Карие глаза какие-то мутные, смотрели то на нее, то сквозь, куда-то вдаль, хотя, кроме стены и крошечного темного окошка, за ее спиной ничего не видно.

– Тебе чего надо, тетка? – спросил парень.

– Я-то полы мыть пришла, а ты что здесь сидишь? – Лариса Анатольевна продолжала сохранять спокойствие и говорила прежним тоном.

– Не твое дело! Мой давай и проваливай!

Тут женщина увидела на полу использованный шприц.

– Все подъезды загадили, наркоманы проклятые! – махнула она тряпкой и шприц упал вниз. – Убирайся отсюда!

– Ах, ты кошелка старая! – пробурчал парень, достал из кармана складной нож и пырнул ее в грудь.