Хаята сидел в грузовом самолете сил самообороны Японии. Близилась посадка на военную базу Тахоку в префектуре Факусима. Прошло 20 лет с момента хоккайдовской катастрофы. 20 лет боли и страданий целой страны, каких не было со времен испытаний водородной бомбы на атолле Бикини.

Хаята в принципе смирился с прошлым. Смог отпустить это и уже обзавелся собственной семьей: старший Сетаро, маленькая Акико и молодая красавица-жена Юрико. Только Хаята не видел их уже 12 месяцев. Работа летчиком реактивных истребителей, учебные полеты, тестирование новых видов самолетов и редкие боевые вылазки. В основном Хаята летал для прикрытия или проверки незарегистрированных рейсов. В последнее время их стало больше обычного, две в месяц вместо одной в год.

Поэтому Шин Хаята остался на службе дольше, чем планировалось. Но сейчас он возвращается домой. Как же он хотел, чтобы отец так же жаждал воссоединения со своей семьей. Однако о Мацухиро ничего не было слышно уже несколько лет. Последний раз отец выходил с ним на связь в 2015-м, когда родилась Акико. Он поздравил Хаяту и Юрико с появлением ребенка, пожелал счастья и чтобы не забывали уделять время и Сетаро.

Все стандартно и примитивно – это так не похоже на прежнего Кобоячи, который стремился нарушать правила ради общего блага. На лице отца Хаята четко видел печаль, горе сломило его куда сильнее. И все из-за небесного метеорита. Хотя Кобоячи считал иначе: мол, есть какая-то тайна. Но ее не было, он просто не мог смириться с тем, что отправил свою жену на смерть. Желание узнать, что же на самом деле произошло 20 лет назад, – это просто чувство вины, которое не заглушить выпивкой или поисками какой-то истины.

Послышался сигнал, загорелся красный свет, и голос второго пилота огласил:

– Внимание, посадка!

Он прошел мимо боевых товарищей Хаяты:

– Собирайте вещи, ребята, вы скоро будете дома!

Хмурый японец с проявившимися морщинами встал одновременно с Хаятой, проверяя вещи.

– Семья тебя ждет, летун? – спросил бывалый вояка.

– А как же.

– Двенадцать месяцев – нехилый срок, летун, но лучше тебе быть готовым к гражданке, никогда не знаешь, когда призовут на войну.

Хаята мрачно посмотрел на бывалого вояку и ответил:

– Вряд ли когда-нибудь будет такая война.

– Время покажет, летун.

Самолет приземлился на военной базе в Корияме, и Хаята, пройдя перекличку, отправился на такси в пригород. Хоть с виду он был спокоен, но внутри все трепетало: наконец-то семья и спокойная жизнь.

Юрико встретила его, как и ожидалось, по-доброму и ласково. Сетаро был на седьмом небе от счастья. Но как же восхитило, когда Акико подбежала к нему на своих двоих и радостно закричала. Такое чудо!

***

– Теда! – Юрико показала Хаяте вишневый пирог.

– Ого! – восхитился тот.

– Пирог называется «С возвращением, папа!»

Над столом висел плакат с той же надписью.

– Раз папа дома – значит, пирог каждую неделю! – засмеялся Хаята.

– Нет, нет, нет! – возразила Юрико. – Ты меня этим не подкупишь!

– Почему же? – усмехнулся Хаята, прижавшись к жене.

– Ты не настолько обаятелен, чтобы меня напрягать.

– Фууу! – провыл Сетаро. – Противнооо!

Хаята и Юрико засмеялись.

– Папа, хочу кушать! – пролепетала Акико, ковыряясь вилкой в пироге.

– Ого, так у нас теперь не пирог, а каша? – засмеялась Юрико. – Акико, давай лучше я тебе помогу.

***

– Ну давай поспи, крутой парень.

Сетаро кувыркался в кровати, вырываясь из объятий отца.

– Ну давай, малыш, не упрямься!

– Я не малыш! – возразил сын.

– Конечно, нет! Ты у нас супергерой.

Сетаро улыбнулся и наконец прекратил кувыркаться. Он улегся, а Хаята накрыл его одеялом.