Добропорядочный семьянин, в порочащих связях женой не замечен.

С товарищами по работе поддерживаю хорошие отношения, не курю, выпиваю только по необходимости.

Безукоризненно исполняю служебный долг, люблю детей.

Государственных наград не имею, но хочу».

P.S. Он разослал резюме, но не получил ответа, зато попал в активную разработку как потенциальный экстремист, сочувствующий нацистской идеологии.

Неожиданно пришло эсэмэс от куратора из Уругвая. Тот сообщал, что скоро за Приходько придут из органов, и он беспокоится, что его органы сильно пострадают.

Утром ему заблокировали карточки, вечером телефон, и он все понял, успел отправить жену к бабушке, а сам поехал на вокзал – решил вернуться на малую родину, переждать плохие времена.

Так у Приходько нарисовалась вынужденная командировка в город детства. Двадцать лет назад, похоронив родителей, он бросил все и рванул в Москву – поменять жизненный пейзаж.

Товарищ по аспирантуре позвал его в свою лабораторию на перспективное направление – торговать компьютерами. Ему был нужен верный человек, чтобы сидел на кассе и не воровал.

С 89-го года и по сей день они нарубили немало, бывало всякое: Приходько и в лесу на дереве висел вверх ногами, и под пулями стоял, но обошлось, все отсосали у них.

Потом он женился, тесть крутой, на таможне кусок дал, и друга он не забывал, крутил у того бабки.

До кризиса они в шоколаде были, но шоколад закончился в октябре 2008-го, когда они вложились в акции, упавшие ниже нижнего предела.

Сначала они удвоились, потом утроились, а потом… потеряли все и еще раз все. В остатке Приходько оказался в своей квартире в Бибиреве, купленной в первый год подъема, где и скрывался теперь от всех кредиторов, бывшей жены и еще одного человека, которому просто должен был по жизни.

Все пошло прахом, имущество арестовано, карты заблокированы, а машина в федеральном розыске по заяве водителя-охранника из бывших ментов, которому он не платил уже три месяца зарплату.

Умный человек в долг не дал, напомнил свое пророчество и посоветовал скрыться на неопределенное время, пока не рассосется. Вот Приходько и поехал на малую родину с большой головной болью.

Хотел взять с собой любовницу, но телефон ее был недоступен в связи с непоступлением средств на счет. «Нет денег – живи один, не тяни за собой тех, кто может перейти в другие руки, более ловкие и предусмотрительные» – так сказали ему одновременно жена и девушка, с которой он собирался дожить свой золотой век, если бы учетверился, но…

Приходько сел в ночной поезд и поехал в плацкартном вагоне, где на верхней полке вспомнил все запахи и звуки прошлой, еще советской жизни: пахло носками, детским горшком, щами и перегаром алкоголя не премиум-класса.

Он лежал наверху и пил из чекушки водку «Путинка», запивая пивом из пластикового баллона «Очаково». Рядом призывно манил пакет с чипсами производства буфета Курского вокзала – вот такой дорожный набор стал доступен Приходько, до недавних пор летавшему на джетах в Лондон на матчи «Манчестер юнайтед» и выбиравшему в «Набу» блюда позаковыристее и вино поигристее.

Поезд прибывал в пять утра, и он до восьми жался на лавочке в зале ожидания, где лечь может только пятилетний ребенок или пигмей.

Идти ему было некуда, денег на гостиницу не имелось, и он ждал приличного времени, чтобы позвонить своему научному руководителю, дабы преклонить голову и отдышаться.

В кармане у него было пятьсот рублей, одна бумажка в двадцать фунтов стерлингов и банкнота США в два доллара, которую он держал в бумажнике как талисман.

Весь остальной пасьянс из карт всех платежных систем мира лежал веером, как образец пластмассовых изделий.