Теперь Ворон хохотал уже в полный голос – так, что даже с соседних столиков на них стали оборачиваться.

– Да ты, подруга, либо шутница, либо совсем с головой не дружишь! – отсмеявшись, проговорил он, качая головой. – На фига мне работа у твоего папашки сдалась? Он мне жизнь поломал, а я на него горбатиться теперь должен? Может, спасибо еще ему сказать?

– А что ты хочешь-то? – чуть не закричала Зажигалка.

– Бабла! – откинулся на спинку стула Ворон. – Я ж говорю – жить мне на что-то нужно!

– Ну, ты вроде бы не бедствуешь, – неожиданно осмелев, со злостью проговорила Зажигалка, кивнув на накрытый стол.

– Не считай чужие деньги, подруга, нехорошо это! – укоризненно поднял палец Ворон. – Это святые «бабки», это мне друзья подкинули на приподъем. Только мало их. А мне нужно столько, чтобы хватало на нормальную жизнь. Ты же нормально живешь? А я чем хуже? Тоже достоин, тем более что ты мне обязана, подруга! Жизнью своей нынешней обеспеченной обязана! Вот я и прошу благодарности. Справедливо это, а? Как сама думаешь?

Ворон, прищурившись, пытливо смотрел на Зажигалку. Она молчала. Знала только, что отец никаких денег Ворону не даст. Что придет в бешенство, если вообще узнает о его претензиях. К тому же, он был не до конца в курсе, как и что произошло на самом деле – Зажигалка в свое время скрыла от него кое-какие подробности. А Ворон-то уж непременно выложит их ему. Но главное – Толик! Ворон станет искать его, тоже будет требовать денег! А если Зажигалка все-таки найдет их и заплатит, это означает забыть о всех планах, связанных с Толиком, и просто погубить его. А значит, и себя тоже.

Ворон продолжал выразительно смотреть на нее.

– И сколько… Сколько ты хочешь? – проглотив слюну, спросила она.

Ворон назвал сумму.

– Да ты что, с ума сошел? – не сдержавшись, воскликнула Зажигалка. – Где я тебе столько возьму? Я не работаю, у отца тоже нет!

– Не прибедняйся, подруга, не прибедняйся! – погрозил он пальцем. – В свое время папашка твой нашел ради тебя деньги. Найдет и на этот раз. А если нет… Может так повернуться, что папашке твоему не для кого будет наследство оставлять!

Зажигалка почувствовала слабость в ногах. Ворон сейчас реально угрожал, угрожал ее жизни. И думать о том, что это шутка, просто глупо. Он вообще никогда не был склонен к шуткам.

– Короче, сроку тебе даю неделю, – перешел Ворон к конкретике. – Папашку своего подготовь заранее. А впрочем, мне все равно, как ты с ним будешь объясняться и будешь ли вообще. Можешь лапши ему навешать – вы, бабы, хорошо это умеете. Словом, хочешь жить – умей вертеться, помнишь, поговорка такая была в свое время? Вот и ладненько. А я тебе звякну, подруга. И еще… – Он вдруг приблизился вплотную к Зажигалке, двумя пальцами больно сжал ее подбородок и приподнял: – Вздумаешь кинуть меня – хуже будет. Я тебя не в землю закопаю, а так сделаю, что ты сама будешь рада сдохнуть поскорее! Личико так попорчу, что из дому выйти не сможешь! А то и не на чем будет. Так что думай и действуй! Пока, подруга!

Ворон встал, достал из кармана несколько купюр, бросил на стол и двинулся к выходу. Зажигалка еще несколько минут после его ухода не могла подняться, впав в какой-то ступор, и только чье-то покашливание над ее ухом подтолкнуло ее. Она подскочила со стула и, чуть ли не опрометью бросившись к входной двери, выскочила на улицу.

Где-то через полчаса, устав и запыхавшись, Зажигалка остановилась. Необходимо было взять себя в руки и все обдумать. Дойдя до ближайшего сквера, достала сигареты и закурила. Затяжки были нервными и длинными. Осмотревшись, она поняла, что находится довольно далеко от дома, добираться теперь придется с пересадками, а до ближайшей станции метро еще и топать пешком. Но не это главное. Ворон – вот что не шло у нее из головы. О том, чтобы соглашаться на его условия, не могло быть и речи. И о том, чтобы не соглашаться, – тоже. Тупик.