На другом конце линии воцарилось молчание. Борн не прерывал его, он ждал. Дэвиду Веббу, отстраненному индивиду в дальнем уголке его сознания, испуганному и смущенному, хотелось кричать и задавать вопросы, но сейчас ему здесь не было места. Наконец Конклин ответил:

– Думаю, нам не осилить то, с чем мы связались. – Его голос в трубке звучал мягко и очень тихо, еле слышно. – Эта ниточка идет в верха. Одним нам здесь делать больше нечего.

– Черт тебя дери, здесь нет Дэвида, Алекс. – Голос Борна был почти спокоен, без признаков охватившей его ярости, смысла фразы было достаточно. – Никуда больше это дело не пойдет, по крайней мере пока я сам не скажу об этом, а я могу этого вообще не сказать. Ты понял меня, полевик. Я ничего никому не должен, в особенности заправилам этой страны. Они и так достаточно наигрались моей жизнью и жизнями моих близких, преследуя свои интересы. Я собираюсь использовать то, что узнаю, для одной и только одной цели. А именно: для того чтобы вычислить Шакала и устранить его, что позволит нам выбраться из глубин ада, в который были превращены наши жизни, и продолжить нормальное существование… Уверен, что единственный путь к этой цели – это тот, по которому сейчас двигаюсь я. Армбрустер крутой парень и умеет держаться, но все равно он напуган. Они все перепуганы, они в панике, это твои слова, и ты прав. Достаточно свести их и Шакала, и они бросятся ему на грудь. Он покажется им единственным приемлемым выходом из положения. В свою очередь, такие богатые и могущественные клиенты, как наши ребята из «Медузы», для Шакала все равно что мед для пчелы. В их лице он получает долгожданное признание международных воротил, а не привычных для него фанатиков справа и слева… Так что не стой у меня на пути, бога ради, не надо!

– Звучит как угроза, не так ли?

– Хватит, Алекс. Мне не нравится такой разговор.

– Но ты первый его начал. Возврат в Париж на тринадцать лет назад. Только теперь ты в итоге убиваешь меня, потому что я отказываюсь учитывать то, что они сделали с тобой и Мари, то, что они задолжали тебе.

– Речь идет о моей семье! И моей семьи нет здесь! – воскликнул Дэвид Вебб. Его голос дрожал, лоб был покрыт каплями пота, глаза наполнились слезами. – Они за тысячи миль отсюда, и они прячутся. И пока иначе нельзя, потому что я не могу позволить, чтобы им причинили вред. Их попросту могут убить, Алекс. Именно это сделает с ними Шакал, если найдет их. Сегодня они прячутся на островах, а где им скрываться через неделю? На сколько тысяч миль от дома? Куда им деваться? Куда нам деваться? Сейчас мы раскопали кое-что. Но этого крайне мало, чтобы остановить его. Этот гнусный психопат преследует меня, и чем больше мы узнаём про него, тем больше понимаем, что он желает только одного: убрать как можно больше людей. И в предполагаемом списке моя семья. Нет, полевик, не нужно взваливать на меня то, до чего мне и дела нет, мне и так должны слишком много. Я не хочу знать ни о чем, что никак не касается Мари и детей.

– Я понял тебя, – тихо ответил Конклин. – Хорошо, о Париже больше ни слова. Из вас двоих я выбираю Борна. Нужно работать. Каким будет твой следующий шаг? Где ты сейчас находишься, Джейсон?

– Где-то в шести-семи милях от дома генерала Свайна, – ответил Джейсон. Он глубоко дышал, пытаясь успокоить охватившее его волнение и вернуть хладнокровие. Но уже через несколько минут с ним снова все было в порядке. – Ты звонил ему?

– Два часа назад.

– Я по-прежнему Кобра?

– А что? Ведь это змея.

– Как раз так я и сказал Армбрустеру. По-моему, ему это не понравилось.