– Как Бостонская гавань в бурю, генерал.

– Очень хорошо. Я понимаю. Приуатноссь… В связи с вышеизложенным весь наш штат был оповещен о том, что друг известного лица может разыскивать его на территории аэропорта, анонимно, разумеется.

– Да, конечно. – «Совсем спятил», – промелькнуло при этом в голове Брендана.

– Имея в виду такую возможность, – продолжил чиновник, с трудом сдерживая триумф, – я, в свою очередь, предположил, что друг известного лица также мог прилететь на наш остров для рандеву.

– Отличная догадка.

– Просто немного логики. Следующей осенившей меня мыслью было проверить списки пассажиров прибывающих рейсов, имея в виду преимущественно первый класс, соответствующий социальному статусу друга известного лица.

– Живой пример ясновидения, – пробормотал судья. – И вы выбрали меня.

– Ваше имя, уважаемый мистер! Пьер Префонтейн!

– Моя благоверная покойная мать, без сомнения, оскорбилась бы, узрев в этом упущение «Брендана Патрика». Так же как и французы, ирландцы очень щепетильны в таких вопросах.

– Но вы с ним родственники. Я сразу же понял это!

– Действительно?

– Пьер Префонтейн!.. Жан-Пьер Фонтейн. Видите ли, я специалист по иммиграционной процедуре, можно сказать, эксперт, я изучал методы многих стран. Ваше имя для меня великолепный пример, глубокоуважаемый судья. Волна за волной иммигранты прибывали в Штаты, где это сопровождалось смешением наций, рас и языков. В процессе ассимиляции имена многих иммигрантов изменились, полностью или частично, по их желанию или по вине измученных огромным количеством работы клерков. Но корни фамилий часто сохранялись, что и произошло с вами. Семейство Фонтейн превратилось в Префонтейн, а человек, с которым так стремилось встретиться наше известное лицо, есть не кто иной, как член американской ветви единого клана!

– Меня просто пугает ваша прозорливость, – негромко похвалил начальника Брендан, не понимая, почему в кабинете до сих пор нет дюжих медбратьев со смирительными одеждами. – Не могло ли это быть просто совпадением? Фонтейн – имя чрезвычайно распространенное во Франции, но, насколько мне известно, Префонтейны сосредоточены преимущественно в окрестностях Марселя.

– Да, конечно, – подхватил чиновник, снова понижая голос до шепота и при этом еще и подмигивая Брендану. – Это было бы так – без предварительных звонков с набережной Д’Орсе в Париже и английского МИДа и их инструкций по организации встречи известного лица. Окажите ему уважение, окружите его заботой, сохраняйте его анонимность и доставьте его в местное курортное местечко. Данное лицо желает полной приуатносси… Кроме того, великий воин желает конфиденциальной встречи с кем-то, кого он не нашел. Возможно, знаменитость пытается сохранить родственную принадлежность этого человека в секрете. У всех великих всегда есть секреты…

Внезапно тысячи долларов в карманах стали казаться Префонтейну непосильным грузом. Уровень защиты четыре-ноль в Вашингтоне, парижская набережная Д’Орсе, лондонское Министерство иностранных дел, кроме того, огромное количество денег, выплаченное Рэндольфом Гейтсом, пребывавшим в заметной панике, – все это странным образом сплелось в единый клубок, в котором самой странной нитью было присутствие недобросовестного профессора права. Случайность или закономерность? Что все это может значить?

– Вы необыкновенный человек, – быстро проговорил Брендан, скрывая за торопливыми словами свои сомнения. – Ваша логика и догадливость удивительны и неповторимы, но все должно оставаться в строжайшем секрете.

– Я ничего не слышал, достопочтенный судья! – воскликнул чиновник. – Если только вы оцените мои способности в высших сферах, не повредив мне…