– Дайте его мне! – повелительно воскликнул Гейтс, устремляясь всем телом вперед.

– Конечно, – ответил семидесятилетний юрист-неудачник, великодушно предоставляя листок бумаги своему бывшему ученику. – Не думаю, однако, чтобы тебе это сколько-нибудь пригодилось, – добавил он. – Наш Неряха проверил их всех, в большей степени для того, чтобы убить время, чем по какой-нибудь конкретной причине. Не то чтобы кто-то из них показался ему подозрительным, просто это являлось как бы приятным приложением к основному открытию.

– И что это? Что он узнал?

– Кое-что такое, что ни я, ни Неряха не решились бы изложить на бумаге. Первое подозрение пришло к нам, когда мы увидели, каким образом был зарегистрирован один заказ на утренний рейс у стойки «Пан Америкэн». Клерк, принимающий заказы, сообщил нашему настойчивому детективу, что среди прочих проблем в то утро он имел дело с одним очень шустрым политиком, или птицей подобного полета, которому, через несколько минут после того как этот клерк заступил на свой пост в 5.45, срочно потребовались детские подгузники. Известно ли тебе, что подгузники имеют свой размер и не входят в стандартный комплект поставок для самолетов?

– О чем вы говорите?

– Все магазины в аэропорту были еще закрыты. Обычно они открываются в 7 часов.

– И что из того?

– А то, что кто-то второпях что-то забыл. А именно: с этим псевдополитиком находилась женщина с двумя детьми – пятилетним мальчиком и младенцем. Они вылетали из Бостона на частном реактивном самолете, находящемся на особой взлетно-посадочной полосе, неподалеку от полосы «ПанАм». Мать лично горячо поблагодарила клерка, принесшего ей упаковку подгузников. Он, видишь ли, сам оказался молодым папашей и хорошо разбирался в таких делах.

– Бога ради, переходите к делу, судья!

– Судья? – Глаза человека с серым лицом удивленно расширились. – Благодарю тебя, Рэнди. За исключением дружков по пивным, так меня никто не называл вот уже лет тридцать. Вероятно, я испускаю особую ауру.

– Это все ваше чертово словоблудие. Видно, вы им грешите не только в аудиториях, но и за выпивкой.

– Терпеливость никогда не была твоей сильной стороной. В данный момент я могу оправдать ее отсутствие твоей раздраженностью, хотя должен заметить, что ты никогда не выносил точек зрения, противоположных твоим… Итак, наш славный Майор Неряха, насытившись сведениями у стойки регистрации, решительно вознесся на башню управления движением самолетов аэропорта Логан, где отыскал падкого на взятки диспетчера, только что закончившего рабочий день и согласившегося поделиться сведениями об утреннем расписании движения аэропланов. Интересующий нас реактивный самолетик имел компьютерный код четыре-ноль, что свидетельствовало о том, что его передвижение представляет собой государственную тайну. Ни имен пассажиров, ни перечня грузов – только место назначения и описание воздушного коридора для полета, причем вдали от коммерческих трасс.

– Куда он летел?

– Блэкбурн, Монтсеррат.

– Где это, черт возьми?

– Аэропорт Блэкбурн, остров Монтсеррат, Карибское море.

– Значит, самолет сел там? Так?

– Не совсем. По словам Умника-Неряхи, которому все-таки нужно отдать должное, между островами архипелага имеется бесперебойное воздушное сообщение. Всего там около дюжины крупных островов.

– Вот как?

– Вот так, профессор. Принимая во внимание, что интересующий вас самолет имел государственный уровень четыре-ноль, о чем, между прочим, я не забыл упомянуть в своем письме в адвокатуру, я думаю, что заработал свои десять тысяч долларов.

– Ах ты пьянь… Подонок.

– И снова ты не прав, Рэнди, – перебил его судья. – Алкоголик – несомненно, но пьяница – весьма маловероятно. Я стараюсь держаться на краю трезвого образа жизни, это одно из моих кредо. Видишь ли, я нахожу подобное положение вещей забавным, особенно глядя на реакцию таких людей, как ты.