Только одно племя, женщины которого носили в волосах украшения в виде луны и звезд в знак своего родства с Небом, помнило о древнем завете – вернуться в священные земли белых великанов и поднять утерянное людьми великое знание.

В огромном замке на берегу Немана нас встретила последняя из дочерей звезды – великанша Рагайна. У нее был ключ к тем землям. И только нашим воинам под силу было поднять его.

Даниил вдруг хмыкнул:

– Получается, что Ульмигания не только нам, пруссам родина, но всем, у кого белая кожа и светлые волосы. И тебе тоже. Захочешь вернуться – добро пожаловать.

“Украшения в виде луны и звезд.., – думал Тороп. – Где я мог это видеть?”

И вспомнил – смеющееся лицо племянницы великого князя юной княжны Анны – светлые волосы стянуты повязкой на лбу, и звезда, и под косой – месяц.

“Что это? Напоминание о родстве с великанами? Чушь! Бог создал человека, а не какая-то звезда! Язычество. И все же странно…”

Тороп засыпал, а ему все чудилась улыбка княжны, и звезда в ее лбу сияла.

“Тороп, – говорила княжна, увлекая его за собой, – Это правда, именно там, где морской ветер треплет сосны на песчаных холмах, а в густых дубравах живут страшные древние боги предков, там наш дом. Пойдем, Тороп, пойдем домой…”

“Ты же мертва! – отвечал Тороп. – Тебя ведь убили татары! Сгинь! Я не пойду с тобой”.

“Это здесь я мертва, – смеялась белолицая княжна. – А там, где еще стоят замки великанов, там нет креста, и люди живут вместе с духами и душами предков. Там мы сможем соединиться”.

Руки княжны дрожали, и яркие губы были открыты для поцелуя. И она звала. И звезда манила теплым светом. И Тороп почувствовал, что не может противиться…

Он проснулся от легкого толчка в плечо. По тому, как, растворившись в утренних звуках, насторожился Даниил, Тороп понял – неладно что-то.

Вскочили они на ноги, выхватывая мечи, одновременно. Из осинника, окружая полукольцом, выехали всадники с пиками наперевес. Числом более десятка, веселые – явно хмельные.

– Кто такие? – рявкнул один.

– А ты сам-то кто будешь? – спросил Даниил. – Чтобы нас пытать, мало сидеть в седле да пикой размахивать.

– Я тебе сейчас покажу, кто я таков! – озлился всадник.

– Покажи, – усмехнулся Даниил, – А мы посмотрим.

– Осади! – вдруг крикнул кто-то высоким ломающимся голосом. – Назад, я сказал!

Всадники раздвинулись, и в проходе показался витязь примерно одних лет с Торопом в богато изукрашенном чернью и серебром шлеме и тонко связанной дорогой кольчуге. Он подъехал почти вплотную к Торопу и Даниилу и, капризно скривив губы, разглядывал их. Потом, будто что вспомнил, вгляделся в Торопа. В глазах его мелькнула насмешливая злость.

– А ты не тот ли Тороп, что в дружине Поповича служил?

Тороп промолчал.

– Тот, – то ли улыбнулся, то ли скривился витязь. – А ты, значит, Даниил, старый Поповичев приятель.

И вдруг широко, по-доброму улыбнулся:

– Слава ваша впереди вас бежит. Слышал я, как вы банду смердов в муромских лесах изрубили. Славно поработали. А не хотите ли, я вас трапезой угощу? Тут недалеко мои палатки. Мед у меня знатный, да и вино заморское есть. Пойдем, други! За честь почту таких воинов привечать. Возле себя посажу.

– Спасибо, княжич, – сказал Даниил. – Но мы уже и сами завтракать собирались.

– Не откажете же вы мне! – напряженно сказал витязь.

– Бог с тобой, княжич, – согласился Даниил. – Конечно, не откажем. Просто не хотелось быть в тягость.

– Какая там тягость! – обрадовался княжич. – Ну, так что, поехали?

– Езжайте, а мы за вами. Только скарб наш нехитрый соберем.

Княжич пытливо посмотрел на Даниила и, круто повернув коня, ускакал. Дружина – за ним.