Марина обхватила себя за плечи.

– Потом его убили. Я права?

– Именно так. Возможно, та женщина последней видела его живым. Не факт, что она убила Кудесника, но исключать я этого не могу.

– Но от меня-то вы что хотите? – осведомилась Марина.

– Вы не встречались с ним?

Женщина распахнула глаза, и без того огромные.

– Я же сказала, что никогда не видела его. Да и всех других тоже. Никогда. Ни до, ни после. Зачем мне это?

– На этот счет у меня имеется целая куча версий. Ваш отец мог что-то спрятать перед арестом у Кудесника. К примеру, он предполагал, что получит меньший срок и освободится раньше, потом вернется и заберет у знакомого то, что там оставил. Сегодня вы решили потребовать от Кудесника то, что принадлежало вашему отцу.

– Вы больны! – заявила Марина и презрительно скривила губы. – Вам надо к врачу.

– Пожалуй, нет. На службе нас проверяют постоянно.

Марина опустила лицо в ладони.

Гуров спрятал фотографию в карман рубашки.

– Я ни с кем не встречалась и никуда не ездила, – сдавленно сказала женщина и подняла голову.

– Я все-таки полковник полиции, а не псих с осенним обострением. Мне хотелось бы знать, где вы были на прошлой неделе, Марина. Это крайне важно для вас.

Женщина встала, вышла из комнаты, скоро вернулась, бросила на колени Гурову потрепанный блокнот и проговорила:

– Если вы не в курсе, то скажу, что я работаю дома. Репетитором. Я, как и мама, окончила педагогический. Готовлю малышей к школе, подтягиваю тех, кто уже учится. В блокноте расписание занятий и контакты родителей моих учеников. Загляните, проверьте нужные даты, позвоните папе или маме каждого ученика. Они вам скажут, где я была и что делала.

Гуров открыл блокнот. Листы были заполнены табличками, нарисованными от руки, усыпаны фамилиями и телефонными номерами.

– Разберетесь? – спросила Марина.

Гуров поднял голову.

Женщина возвышалась над ним подобно демону, восставшему из преисподней. От сладкой черешни не осталось и следа. Крупная, с рельефной фигурой, она напоминала опасное для жизни воплощение, перед которым непременно нужно было держать ответ.

– Разберусь, – ответил Гуров. – Могу сделать это даже сейчас, не забирая блокнот.

– Дело ваше, – заявила Марина и вышла из комнаты.

Она не вернулась ни через минуту, ни через пять. Где-то в глубине квартиры послышалась возня. Там что-то обо что-то стукнуло, зазвенело.

Гуров не был знаком с планировкой этого жилья, но решил не испытывать судьбу. Даже если Марина в данный момент точит мачете, чтобы отрубить ему голову, то и пусть ее. Профессиональные заботы важнее.

Сыщик обзвонил всех родителей, которые навещали Марину в даты, подходящие под убийство. Он притворялся растерянным отцом маленькой дочери, напропалую врал, рассказывал сказку о том, что знакомые знакомых посоветовали ему репетитора. Вот ему и надо узнать всю правду про Марину Геннадьевну. Какая она? Как обращается с детьми? А с родителями? Обучает только у себя дома? Когда вы у нее в последний раз были? Во сколько? Она занятия не отменяла и не переносила? Ой, какая ответственная, надо же!

У Марины было железобетонное алиби.

Помахивая блокнотом, он решил отправиться в путешествие по квартире в поисках ее хозяйки. Ну не кричать же ей, в самом-то деле.

Она была на кухне, оказавшейся огромной. Панели из темного дерева, бледно-желтые занавески на окнах и льняное платье Марины словно были украдены из некоей старой рекламы. В этой кухне было мало новомодной техники, на полу лежал потертый линолеум, а обеденный стол давно был снят с производства на мебельной фабрике. Похоже было на то, что Марина совсем не купалась в деньгах.