Эспозито наклонился вперед и наощупь поставил чашку на столик.

–Как ты?

–Получше тебя, как видишь, – неохотно ответил барон, – Пей кофе.

–Ты простишь меня?

–Не беспокойся, мы в расчете, я наверняка тебе что-то сломал.

–Тогда расскажи мне, что было, – каноник снова взял свою чашку.

–Ты дернул меня за связь, я пришел. И вот ты здесь. Как-то так вкратце.

–А подробно?

–Ты уверен, что хочешь это знать?

–Нет. Совсем не уверен. Но я перестану себя уважать, если не спрошу.

–Ты ждал меня с фальчионом, – вздохнул Самди, Эспозито сдавленно охнул, – Ты стоял напротив меня, а потом мне пришлось прыгать очень быстро, пока мне не удалось с тобой сладить.

–Ты меня сделал? – удивленно спросил каноник.

–Не то чтобы…—поморщился барон, – Ты взял клинок другой рукой.

Каноник Эспозито громко неприлично захохотал. Потом вдруг осекся, чашка в руке вздрогнула.

–Другой рукой? И ты поверил мне, подошел?

–Да как тебе сказать…—Самди замешкался, – Нет, конечно.

–Самди, я обеими руками владею клинком, только левой приемы делаю другие. Будь осторожен.

–Спасибо, что предупредил, – хмыкнул барон, – Но ты из левой руки перехватил его в правую.

–Господи, сколько же я выпил? Что было у меня в голове?!

–Задаваясь этим вопросом, – поведал Самди, притираясь к нему еще ближе, – Я тоже дернул тебя за связь.

–Теперь ясно, что так болит, – усмехнулся каноник.

Эспозито допил кофе. На дне чашки лежал глаз, и каноник сжал зубы, подавляя рвотный позыв.

–В общем, отключился ты сразу, – закончил барон, – А я притащил тебя сюда и дал тебе проспаться.

–Враг мой, достойный соперник и желанная добыча.

–Именно так ты и сказал.

–Надо было тебе отделать меня хорошенько. Дернуть за связь… Но зачем я это сделал, ты не знаешь?

–Надеюсь, потому что я был нужен тебе, – тихо сказал Самди.

Чайник закипел, и Эдна Рихтер отошла от окна, крепче запахнула на груди теплую шаль. Подкрутила вентиль на батарее отопления. За квартиру на углу Винкельштрассе платил Дитер, не все ли равно ей, во сколько выйдет отопление. Ей все еще было непривычно, что все счета теперь оплачивает не она сама. С одной стороны, это могло означать, что можно не экономить. С другой стороны, она еще не знала, что сказал бы Дитер, окажись счета чрезмерными. Пока не знала, и ни малейшего желания узнать не имела.

У этого опасения снова было два лица. С одной стороны, ей не хотелось огорчать Дитера и создавать ему лишние расходы. С другой, Эдна побаивалась, что Дитер начнет ее укорять, укажет ей на излишнюю расточительность. Или не начнет, а только подумает. Или ни слова ей не скажет, но возьмет еще полставки сверху, или курс факультативных лекций до конца года, и тогда помимо оплаченных счетов она увидит Дитера только спящим перед тем, как он вернется к жене и детям.

Дома Дитер спал плохо. То ли дети мешали ему уснуть, то ли жена недобросовестно исполняла супружеский долг, но реальность была такова, что лучшее в мире снотворное Дитер Бланк мог принять только в ее спальне. Эдна твердо знала, что Дитер крепко засыпает сразу после секса, и эти два-три часа глубокого сна компенсируют ему полночи работы.

Дитер, милый… Эдна вернулась к батарее и открутила вентиль обратно. Стоило ли ехать из Берлина, чтобы здесь, в Магдебурге, видеть его только спящим. В конце концов, у нее тоже есть работа, пусть Дитер и никогда не позволит ей платить по счетам. На самом деле, Эдне хватало на все, за что Дитер позволял ей платить самой, и она откладывала определенную сумму каждый месяц, но это была ее подушка безопасности. Они никогда не говорили об этом, но, безусловно, оба понимали, что такое положение может не продлиться вечно.