Наверное, где-то через неделю после этих событий, обоих парней, Кольшу и Костика, вызвали в НКВД. Не по почте повестку прислали – с курьером! На мотоцикле! Вообще-то, повестка в подобное учреждение – страшно, а уж, тем паче, курьер. Соседи зашептались, зашушукались. На Новгородской-то, где жил Костя Рулев, еще ничего – люди интеллигентные, а вот по Фишовой Горе тут же поползли слухи… Впрочем, нет – не поползли, и пошли даже, а прямо-таки полетели! Одни говорили, будто Рокотов Кольша украл с хлебозавода два мешка зерна. Другие поправляли, что не два – а восемь, да еще и вывез на краденой же подводе, вместе со своим городским дружком. Третьи же добавляли, что не с дружком, а с «организованной бандитской шайкой», и не на подводе, а на двух полуторках модели ГАЗ-АА! Нашлись и те, кто и ту подправил – и вовсе не на полуторках, а на дюжине трехтонных грузовиков ЗИС-5! Откуда в Тихвине вдруг взялось столько грузовиков – источники информации не сообщали.

Костина мама, кстати сказать, нисколько курьера не испугалась – тот оказался старым ее знакомым. Да и сын кое-что рассказал, не все, правда, а так, вкратце.

Тем не менее, к зданию НКВД на улице Ленинградской, друзья подходили с волнением.

– А нам… вот…

Глотая слова, ребята протянули часовому повестки… Тот глянул:

– Туда проходите. Во-он в тот кабинет. Пока посидите, вас вызовут.

На выкрашенной темно-коричневой краской двери красовалась табличка: «старший майор госбезопасности Авдеев А.А. Часы приема…»

– Ой, Костька… Что-то мне как-то…

Ребята просидели на скамеечке у кабинета минут двадцать, а потом… Потом дверь открылась.

– Ага! – выглянул в коридор коренастый дядька в темно-зеленом офицерском френче. В краповых петлицах – два эмалевых ромба. Старший майор! Круглое, в общем-то, вполне добродушное с виду, лицо с широким чуть вздернутым носом. Небольшие усики. Внимательный взгляд.

– Это, значится, вы и есть? – старший майор потер руки. – Рокотов Николай и Константин Рулев. Ну, заходите, чего расселись?

Хороший вышел разговор и, главное, краткий. За проявленную бдительность Авдеев ребят поблагодарил, но особо словами не распылялся. Да и выглядел он как-то устало. Впрочем – как все.

– Молодцы! Что и говорить – молодцы. Действовали правильно. Грамотно действовали. Что ж…

Выйдя из-за стола, старший майор подошел к стоящему рядом шкафу, выкрашенному той же краской, что и дверь… Улыбнулся:

– Время сейчас, сами знаете, какое… Голодное! Так что, вместо всяких там грамот или значков… вот вам…

Начальник отдела НКВД вытащил из шкафа… жестяные банки с тушенкой! Штук наверное, с дюжину!

– Берите, берите! Заслужили, ага… Что смотрите? А, нести не в чем… Так я вам мешок дам… или два… И справку, справку выпишу – если что, патрулю покажете.

Враг подступал все ближе и ближе. Каждую ночь слышалась канонада, все чаще стали налеты. Где-то с конца сентября некоторые горожане стали покидать город. Уходили семьи, в которых было много детей. Взрослые эвакуироваться не спешили, все же надеялись, что город врагу не сдадут.

Не думали об эвакуации и матери Кольши и Кости. Хотя, у Рокотовых-то была большая семья – мал мала меньше. И уж вовсе не помышляла куда-то уехать Любкина бабушка: юркая, совсем еще нестарая, боевая. Так и заявила – здесь, мол, я родилась, здесь и умру! Какие там немцы…

Ребята уже не ходили на аэродром, помогали на железной дороге. По мере сил разгружали вагоны, дежурили по ночам. Частенько заглядывала на вокзал и Любка, девушка по-прежнему работала в госпитале, в бывшей школе. Жизнь бежала, а враг, между тем, подходил все ближе.