Выработанное с годами равновесие оказывается под угрозой. Все стремится к нулю. Если не ниже, к минусовым отметкам. Кажется, любая мелочь может посодействовать грандиозному нервному срыву. Качни только, подтолкни – душу вывернет в истерике.

Вцепляясь озябшими пальцами в полы куртки, Исаева хмурится и быстро шагает в сторону спасительного тепла академии. Слыша смех и беззаботные разговоры курсантов, давит в себе подспудное желание перегрызть кому-нибудь глотку.

– Будь нормальной, – бубнит в полтона, поднимаясь по ступеням.

Протягивает руку к двери. Но открыть ее не успевает.

Мужские руки сжимают ее плечи и оттягивают назад. Ботинки Евы с легкостью поддаются, скользя по мокрой плитке. Она хочет возмутиться, но не успевает даже обернуться, как крупные ладони отпускают ее плечи и закрывают ей глаза.

– Конец уровня, Ева. Сохраняйся, – слышит у самого уха и задыхается от одного лишь звука грубого голоса Титова.

Судорожным залпом хватает кислород. Холодный воздух с густой примесью сногсшибательного мужского парфюма.

– Что за дурацкая манера, дышать мне в затылок? – резко спрашивает она.

Отмечает, как неестественно высоко звучит собственный голос, но не задумывается, от чего так происходит. Наклоняет голову чуть в сторону и бесконтрольно вздыхает, когда губы Адама прикасаются к ее щеке.

– Я люблю эту позицию. Сзади.

– Ты просто больной.

– Да. Так и есть.

Еве не нужно прислушиваться к себе, чтобы понимать, как сильно она желает взглянуть Титову в лицо.

Задерживает вдох и резко разворачивается. Впиваясь в парня взглядом, шумно вдыхает. И, как будто… тонет. Утопает в темных ледяных глубинах его глаз. Ни берегов, ни дна не ощущает. Только сбивающее с ног убийственное нервное возбуждение. Инстинктивно хочет барахтаться, чтобы всплыть и глотнуть воздух… Но, наряду с этим разумным желанием, ее мозг посещает необузданный порыв: пасть на самое дно и планомерным шагом истоптать его. Распространиться по нему гигантским подводным землетрясением.

Лицо Адама покрыто свежими ссадинами и рубцами, но и это почему-то не умаляет его привлекательности.

Он как беспроигрышное искушение. Как магнит. Как воронка. Затягивает.

И его притягательность ни с чем для Евы несоизмерима. Незнакома ей.

– Скучала, Исаева?

– Ликовала. Думала, ты исчез навсегда.

– Врешь, Ева. Врешь же… Я знаю, что скучала.

Задерживает на ней взгляд дольше положенного. Нахально разглядывает с головы до ног. И девушке становиться жаль, что нет в ней сейчас ничего интересного. Не может она привыкнуть к глухой форме академии. Сама себе в ней не нравится.

– Чего ты хочешь, Адам? Я не в настроении. Кусай быстрее. Не стану защищаться.

Говорит это, и понимает, что врет. Конечно, станет. Увидев Титова, словно дополнительную дозу кислорода ухватила. Голова закружилась от резкого прилива в кровь адреналина, дофамина, серотонина и прочих неконтролируемых гормональных выплесков.

Адам видит эти вспышки в ее глазах и торжествующе улыбается.

– Забьем на пары? – прямо предлагает он.

Ева настораживается, но смотрит с явным интересом.

– А что мы будем делать?

Титов нарочито неторопливо пожимает плечами.

– По ходу сообразим. Что нам захочется, то и будем делать.

– Что ж… Мне нравится этот план.

– Я подозревал.

– Что за место?

Ева крутится и пританцовывает, окидывая любопытным взглядом просторную, но весьма скудно обставленную квартиру.

– Тайное пристанище.

– Опрометчивый поступок – сдать врагу свое местонахождение.

– Отважный поступок – добровольно прийти в логово врага.

Девушка забавно гримасничает, давая Адаму понять, что ее нисколько не заботят его слова.