Анна Гейден, не моргая смотрит на дочь. На ее узком, исхудавшем лице не отражается ни горечи, ни сожаления. С губ Каи срывается глухое рыдание, идущее из самого сердца.

– Папы и Антона больше нет, мам. Они убили их. За что? Скажи мне…

– Виктор был хорошим мужем, Кая, но хорошие люди долго не живут в мире, которым правят монстры, – погладив дочь по щеке, Анна произносит первую осмысленную фразу, заставляя сердце Каи вспыхнуть надеждой, что где-то там, за обезображенной бездушной маской безумия все еще скрывается ее мать. – Улей нельзя покинуть, милая. Я всегда знала, что Уильям найдет меня, чтобы вернуть домой. А когда это случилось, он пообещал, что позволит тебе исчезнуть, если я пойду с ним сама. Но все монстры лжецы, моя девочка.

– Уильям – мой настоящий отец? – почти не дыша, Кая накрывает ладонь матери своей, чтобы удержать ее тепло на своей залитой слезами щеке. Женщина не отвечает, но этого и не нужно, чтобы понять. Некоторые вещи очевидны без слов. Кая никогда не верила ни в случайность своего похищения, ни в безумные мотивы Янга, возомнившего себя ее господином. – Он один из основателей Улья?

– Моя девочка, Улей существовал задолго до того, как был построен этот остров, – качнув головой, мама вырывает ладонь и делает шаг назад. – Улей простирается повсюду, как паутина зла, охватывая каждый уголок планеты. То, что ты видишь – амбициозный проект твоего отца, и он далеко не единственный.

– Кронос… – хрипло выдыхает Кая ненавистное имя.

Она долго гнала эту мысль из своей головы, отказываясь принимать шокирующую истину, пытаясь придумывать другие логические причины, но все они разбились о глухую прочную стену, которую не обогнуть, не перелезть и не просочиться сквозь. Остается только принять омерзительную правду, как неизбежность.

Она – дочь монстра и распятого ангела.

Что ж, это многое объясняет…

Медея является в операторскую через пару часов после окончания допроса. К этому времени, я успеваю подчистить все следы и несостыковки в показаниях трутня. Разумеется, не лично. Эйнар – не единственный, кто обязан мне жизнью, и выплачивает свой долг выполнением некоторых услуг. Кронос – не дурак и прекрасно понимает, что за его спиной я собираю свою свиту, но без доказательств у него связаны руки.

Ограничить мой доступ к управлению камерами наблюдения он тоже не может, как и повлиять на другие привилегии. Старшие батлеры назначаются голосованием Совета и снимаются точно так же. Мнения Кроноса и Медеи учитываются, но в большей степени Правление опирается на статистические данные и отчетность. Пока батлер выдает высокий результат, приносящий корпорации прибыль, его не снимут даже по настоянию королевской пары.

– Ты слышала слова мужа? За мной будут наблюдать до полного выяснения обстоятельств, – не оглядываясь, говорю я и нажатием кнопку убираю крутящуюся над столом голограмму башни Улья. – Ему не понравится, если тебя заметят на моем уровне.

Остановившись за спиной, Дея кладет ладони на мои плечи и мягко сжимает.

– Ты же понимаешь, что это условности, – вкрадчиво мурлыкает мне в ухо. – Кронос ни в чем тебя не подозревает. У тебя не было никаких причин организовывать убийство Мина. Он бы и сам его убрал, узнав, что тот треплет своим языком, что попало. Болтает здесь, может проговориться и за пределами острова. Такие люди – риск для корпорации, а все, что нам угрожает, мы уничтожаем, – скользнув ладонями вниз, Медея просовывает пальцы под пиджак и лениво поглаживает грудные мышцы. А я думаю о ее планах использовать мою сперму для процедуры ЭКО, и это как-то совершенно не мотивирует к сексуальным подвигам.