– Договорились, – лучезарно улыбаясь, кивает Бут. – Но, если ты хотя бы раз попытаешься сбежать, нападёшь на других людей, или причинишь себе вред, мы на постоянной основе вернёмся к первому варианту, – невозмутимо обрисовав возможные перспективы, он сдвигает ладонь влево, задевая торчащий сосок. Случайное прикосновение, но ее словно током бьет, к щекам приливает кровь, по телу разлетаются статические разряды, вызывая неконтролируемые сокращения в мышцах. Боль внезапно притупляется, приобретая волнующий острый оттенок. Какого хрена, Кая? Ты просто извращенка! Давай, потеки еще, порадуй ублюдка.

– Как интересно, – безошибочно считав ее реакцию, наблюдательный «ублюдок» опускается перед кроватью на колени и накрывает свободной ладонью вторую грудь девушки. Не отводя прищуренного взгляда от пылающего лица, он медленно поглаживает большими пальцами тугие соски. Обезумевши дернувшись, Кая пытается отклониться от убийственных непрошенных ласк. Оковы резко натягиваются, заставляя ее изогнуться от боли, из горла вырывается мучительный низкий стон. Беспомощно всхлипнув, она прикрывает глаза, отчаянно сражаясь с накатывающей волной нездорового возбуждения. – Расскажи мне про Эмина, Кая, – вкрадчиво просит Бут. Дрожащее тело покрывается испариной, между ног становится предательски мокро. Зажмурившись, она отрицательно мотает головой и поглаживания резко сменяются болезненными щипками, мышцы внизу ее живота судорожно дергаются, посылая горячий спазм в промежность. – Он связывал тебя? Чья была идея, Кая?

– Моя, твою мать, – собрав последние силы, сквозь зубы шипит девушка.

– Я так и знал, – раскатисто рассмеявшись, он сжимает упругие полушария, приподнимая в ладонях, и его смех вдруг резко обрывается. Отпустив одну грудь, Бут дотрагивается большим пальцем до участка кожи под той, что продолжает сжимать. – Давно это у тебя? – обманчиво равнодушным тоном интересуется он. Не сразу уловив суть вопроса, Кая растерянно распахивает глаза, взглянув в застывшее нечитаемое лицо. Бут не смотрит на нее, все его внимание приковано к обычному родимому пятну под ее грудью. Ну, может, не совсем обычному, учитывая четкую форму треугольника с удлиненной вершиной, но уж точно не заслуживающему такого пристального изучения.

– С детства. У мамы на бедре было такое же, – внезапно смутившись, отвечает Кая. Он же не думает, что у нее какая-то кожная болезнь? Вот, идиотка! Смущаться надо было раньше, когда он лапал твои сиськи.

– Твою мать звали Анна Гейден? – Подняв голову Бут смотрит на нее с каким-то пугающе странным выражением.

– Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь? – нахмурившись, Кая облизывает пересохшие губы. Проследив за этим движением, мужчина медленно выпрямляется в полный рост и убирает руки от ее груди, пряча их в карманы черных брюк, идеально сидящих на крепких бедрах. Бут такой … одетый, на ее фоне, что становится тошно от вопиющей несправедливости. Расстегнутая пуговица на рубашке не в счет и, боже упаси, она совершенно не хочет, чтобы он разделся, хотя… справедливости ради. Кая, угомонись, ты снова не о том думаешь.

Какое-то время замороженный придурок дотошно и скрупулёзно изучает ее лицо, а потом задает еще один идиотский вопрос:

– Ты похожа на нее?

– Конечно, похожа, – нервно отвечает она. – В моем досье нет фотографий моей матери?

– Нет, – задумчиво произносит Бут, все так же пристально рассматривая лежащую на кровати девушку.

Отмерев, мужчина неторопливо обходит кровать справа, исчезая из поля ее зрения. Погрузившись в свои мысли, девушка умудряется временно забыть о своем позорном положении, горящих огнём мышцах и двинутом на всю голову психе, кружащим вокруг постели. Это трудно объяснить логическими причинами, но Кая не ощущала угрозы сексуального насилия. Небольшая поправочка: не ощущала конкретно от Бута. Ни вчера, когда она стояла перед ним голая и покорная, ни сегодня агрессивная и рычащая, в цепях и ошейнике, с выставленными напоказ гениталиями. Если копнуть глубже, то Кая даже банального стыда не испытывала. Словно находиться перед ним обнаженной – естественно, как перед личным врачом. Если бы он имел на нее определённые планы, то давно бы воспользовался ситуацией, но ему нужно от нее что-то совсем иное.