— Ты тянешь время, — поторапливает Бут, нетерпеливо потирая ладони.

Сукин сын. Моральный урод! Хрен тебе, а не эротическое шоу. Не дождешься. Поджав губы и напустив на себя независимый вид, Кая рваными движениями стягивает через голову платье и, сделав пару шагов вперед, складывает его на чертов столик. Выпрямив плечи, она выжидающе замирает под невозмутимым мужским взглядом, прикованным к ее лицу, а отнюдь не тому, что находится ниже. Это странно и немного сбивает с толку. У нее красивая фигура и нижнее белье она всегда выбирает самое лучшее и дорогое. Под одеждой все равно не видно, а душу греет и уверенности добавляет. Но этому отморозку похоже абсолютно безразличны ее без лишнего стеснения идеальные формы, запакованные в сексуальное кружево.

— Всю одежду, — равнодушно уточняет Бут, по-прежнему глядя исключительно в глаза.

Вспыхнув, Кая до скрежета сжимает зубы и опускает взгляд в пол, чтобы он не увидел мелькнувшей в нем ярости. Поколебавшись с минуту, девушка собирается с силами и рывком снимает сначала бюстгальтер, потом спускает по бедрам трусики. Добавив дизайнерский кружевной комплект к платью, девушка возвращается в исходную позицию. Не так уверенно, как хотелось бы, но, по крайней мере, ее не колотит от стыда и страха.

— Отлично, Кая, — поощрительно заключает мерзавец. — А теперь подними волосы и посмотри в камеру. Она прямо над столиком, — подсказывает он, заметив недоумение на ее лице.

Дрожащими пальцами, Кая сгребает волосы в хвост на затылке, и, удерживая его одной рукой, находит взглядом светящийся глазок камеры слежения, установленной под потолком. И он там далеко не один. Господи, зачем столько камер? Со всех ракурсов собираются наблюдать? И в туалете тоже?

— Слепых зон нет, но со временем ты перестанешь обращать внимание на камеры, — снова забравшись в ее голову, изрекает Бут. — Можешь, улыбнуться?

Иди к черту, маньяк. Разумеется, она этого не скажет вслух. Растянув губы в вымученной улыбке, Кая мысленно показывает средний палец тому, кто в этот момент наблюдает за ее унижением.

— Достаточно, — в голосе Бута слышится смешок. Огонек камеры гаснет. — Вот видишь, ничего страшного с тобой не случилось, — удовлетворённо добавляет подонок. Девушка инстинктивно сжимает пальцы свободной руки в кулак и переводит на него полный фальшивого смирения взгляд.

— Я могу одеться? — придав тону робости, спрашивает Кая.

— Нет, и волосы не отпускай, — отрицательно качнув головой, Бут неторопливо и бесшумно двигается в ее сторону.

Рано радовалась, унизительная экзекуция еще не закончена, с упавшим сердцем понимает Кая.

Девушка почти не дышит, оцепенев под парализующим изучающим и холодным, как лед, взглядом. Между ними остается не больше полуметра, когда он наконец останавливается. Пальцы в перчатках медленно и осторожно касаются ее лица.

— Я просто посмотрю. Не бойся, — «утешает» похититель.

— Зубы показать? — забыв, что нельзя дерзить, вызывающе бросает Кая. Он иронично улыбается, опустив ладони на ее плечи.

— У меня есть твоя стоматологическая карта. С зубами у тебя полный порядок, но других врачей ты не посещала больше года. Это не упрек, констатация факта. Завтра тебе проведут полное медицинское обследование, а пока я задам несколько стандартных вопросов, — ласково сообщает Бут, проводя большими пальцами по выпирающим ключицам.

Ее сердце колотится так надрывно и гулко, что ублюдок наверняка его слышит. Кожа покрывается мурашками, внутри все дрожит, но внешне она держится… из последних сил.

— Ничего не беспокоит? Нет никаких жалоб? — в голубых глазах нет ни капли возбуждения, ни банального мужского интереса. Наверное, это должно утешать, но почему-то злит. Он заставляет ее чувствовать себя куском мяса в витрине магазина, а не живым человеком.