— Профукала ты свой шанс, трусиха, — мрачно бормочет Кая.

Всё, хватит рефлексировать и жалеть себя. Как говорил отец: «Пока сердце бьется, ты жива, а если жива, то выход всегда найдется.»

— Папа, папа, как же мне не хватает твоих мудрых советов. Если бы ты только знал…

Страшно представить, что сейчас творится в душе ее отца. Похоронить обожаемую жену, потом дочь, в которую вложил столько знаний и сил. Он так старался дать ей все самое лучшее, оберегал и баловал больше, чем единственного сына. Антон порой дико ревновал, но все равно любил…, и маму тоже. Ее маму нельзя было не любить. Анна Гейден была прекрасной женщиной, женой и матерью. Человеком с огромным сердцем и доброй душой… настоящим ангелом, не фальшивым, как те другие, которых Кая иногда видела во снах.

Последний такой сон приснился пчелке совсем недавно. В нем появилось новое действующее лицо. Точнее, совсем не новое, а до жути знакомое. Возможно, под воздействием внешних факторов или по каким-то другим неподвластным ей причинам, в ее сны пробрался вездесущий батлер. В медикаментозных видениях Каи он выглядел гораздо моложе. Уже не подросток, но еще не мужчина. Юный соблазнительный мерзавец с небесно- голубыми, но отнюдь не невинными глазами.

Как, вообще, ей могло прийти что-то подобное в голову?

Почему именно Бут? А не Эйнар, например?

Странно, но о брутальном красавчике шведе Кае думать совершенно не хочется. Не из-за того, что случилось в финале стрима, а просто. Просто не хочется. Без каких-либо обоснованных причин. По большому счету он поступил так, как того требовали обстоятельства, и по-своему был прав. Они оба оказались заложниками положения и пошли путем наименьшего сопротивления. Она отправила его в контейнер со змеями, затем во второй раз подвергла риску его жизнь, согласившись на смертельный поцелуй, а Эйнар всего лишь трахнул ее, чтобы удовлетворить жадных до похабных зрелищ гостей. Подумаешь, какая малость… Вероятно, для кого-то другого, но не для нее.

Чтобы ни означали пугающие путанные сны Каи с белокрылыми ангелами, насилующими ее мать, ясно одно — в раннем детстве она стала свидетелем травмирующего шокирующего события, что сильно ударило по неокрепшей психике и наложило неизгладимый отпечаток на дальнейшее формирование личности. Именно оттуда растут ноги ее эротических фантазий о связывании и одновременное отвращение к любым проявлениям сексуального насилия и принуждения. Именно поэтому она практически всегда проявляла инициативу в сексе, не позволяя мужчинам доминировать. И лишь с одним поддалась скрытому внутри порочному любопытству, и вот чем в итоге это закончилось…

Стоп. Пора тормозить, иначе можно надолго увязнуть в депрессии, а ей сейчас, как никогда, нужны ясная голова и аналитический ум.

Решив не ждать, когда закончится отмеренное время, Кая отправляется осматривать дом. Какой толк торчать в четырех стенах, если можно заняться делом?

Она не успокоится, пока не убедится, что у нее нет ни малейшего шанса на побег с благополучным исходом. Верить Буту на слово — непозволительная роскошь и преступная дурость.

Кстати, о дурости. Кая никогда не думала, что наступит такой момент, когда она признает себя безнадежной идиоткой. Во всем виноват чертов батлер. Он… Эх, так много эпитетов вертится на языке, но ни один не объясняет, что происходит в присутствии Бута с ее мозгами. Они словно атрофируются, превращаясь в бесполезную розовую массу. Может быть, он не просто обаятельный психопат с полным комплектом хищника, но еще и гипнотизер со стажем?

Усмехнувшись своим мыслям, Кая спускается по крепкой лестнице с грубыми деревянным перилами на второй этаж, неторопливо проходит по небольшому коридору, поочередно заглядывая в каждую из трех спален. В первых двух комнатах нет никаких признаков постоянного обитания. Лаконичный сельский интерьер в ретро стиле, грубая мебель из массива дуба, кованные подсвечники, старинные люстры и канделябры, жутковатые охотничьи трофеи на стенах, самобытный декор и окна с видом на горы и пропасть внизу.