Один из предыдущих мэров, Нико Хрущ, предпринял грандиозную затею по их очистке и перестройке. Результатом стало лишь то, что трущобы начали звать хрущобами, а к Нико приклеилось насмешливо-уважительное прозвище «Крутой перец», которому нынешний мэр ужасно завидовал.

Арсу, чтобы добраться до улицы Бронзовых Ножниц, предстояло пересечь часть города, расположенную на правом берегу реки. Путь предстоял неблизкий, и Топыряк, наплевав на занятия по клиническому магоанализу, отправился в дорогу с самого утра.

Над городскими улицами, нежно подсвеченный лучами восходящего светила, слегка клубился утренний смог. Пахло подгоревшим завтраком и протухшим ужином, из домов доносились сонные завывания просыпающихся кваквакцев.

Чем дальше шел Арс, тем чище и ровнее становились улицы. Мусор уже не лежал грудами, как в студенческих кварталах, а скромно возвышался аккуратными кучками, колдобины и канавы стали чуть менее глубокими, даже крысы выглядели причесанными и выбритыми. Столкнувшись с человеком глазами, они не скалились нагло, как на окраине, а скромно опускали взгляд.

К полудню Арс добрался до площади Изопилия. Все ее пространство, на котором убралось бы пять стадионов, занимал рынок, а в центре громадным фаллосом возвышался памятник Нико Хрущу, выполненный в виде исполинского початка кукурузы.

Ничего пошлого тут в виду не имелось. Просто Хрущ происходил из семьи фермеров, и страсть к сельскому хозяйству сохранил, даже став главой громадного города. Около дворца мэра он разбил грядки и принимал посетителей, возясь с кукурузой или горохом.

Рынок славился тем, что на нем было можно купить все, что угодно, от сгнившего еще полгода назад батона колбасы из верблюжьего мяса до непонятной металлической болванки с надписью «боеголовка ядерная».

– Походи, налетай! – заорал, завидев Арса, толстый, как кошелек скопидома, гном, едва студент оказался в пределах его видимости. – Для волшебников – скидка!

– Чем ты хоть торгуешь? – полюбопытствовал Топыряк, рассматривая совершенно пустой прилавок. Денег у него все одно не было, так что проявлять интерес можно было совершенно спокойно.

– Мой товар самый лучший! – гном подмигнул и ловко извлек из-под прилавка наглухо запечатанную бутылку. – Воздух с горных вершин! Чистый, бодрый! Есть еще морской, лесной, луговой!

– А зачем он нужен?

– Как зачем? – продавец аж поперхнулся от возмущения. – То, чем дышат в этом городе, даже воздухом нельзя назвать!

Спорить с этим было сложно. То, что висело над Ква-Ква плотным облаком, давно вынудило воздух в испуге бежать в поисках более уютных местечек. Непривычные люди, первый раз попав сюда, падали в обморок.

Нельзя даже было сказать, что атмосфера Ква-Ква обладала каким-то неприятным запахом. Она обладала вкусом. Существовали особо одаренные индивидуумы, которые, попробовав воздух на вкус, могли определить местонахождение с точностью до отрезка улицы.

– И почем? – спросил Арс.

– Дешево отдаю! – развел ручищами гном. – По два бубля за бутылку – горный, по одному – все остальное!

Деньги Ква-Ква получили название из-за формы. Круглые и с дыркой в середине, они напоминали маленькие, стершиеся до плоского состояния баранки. Отливали их из редкого деревянного металла (или металлического дерева), произрастающего в расположенном на лево-восток от Ква-Ква Лоскуте Красная пустошь.

– Ну и цены, – поразился Арс, и тут же ощутил, как чья-то ловкая и гибкая рука легким движением извлекла из кармана мантии кошелек.

Топыряк хмыкнул и принялся с интересом ждать развития событий. Только очень смелый или очень глупый вор мог покуситься на деньги мага, пусть даже этот маг – всего лишь студент.