В следующих помещениях все было в полном порядке: массивные части звериной брони стояли ровными рядами у стен, а мелкие размещались на полках длинных стеллажей. На всем этом лежала печать уныния и запустения, вещественным проявлением которых были толстый слой пыли и полосы сиреневой плесени на стенах.

На первый взгляд здесь находилось немалое богатство, потому что большая часть брони имела позолоту и серебряные накладки, но ячейки для артефактов пустовали, так что добыча ждала меня где-то дальше. К тому же эту часть подвала следовало покинуть максимально быстро. Разбросанная баррикада и, что важнее, отсутствие тел говорили о том, что сюда наведывались нынешние хозяева Хоккайдо.

Анфилада подвалов уходила вдаль, но я покинул ее в четвертом по счету помещении. Боковой ход, словно специально предназначенный для того, чтобы туда не пробрался даже хидой.

Высокий и при этом узкий коридор два раза поворачивал, а затем переходил в лестницу. Несколько раз встречались развилки и винтовые каменные лестницы, по которым я и взобрался на пару уровней выше. Вряд ли здесь ходили гордые самураи-поводыри, больше всего коридор был похож на пути для обслуги – занимает меньше места в архитектурном ансамбле и безопаснее в плане соседства о́ни. Даже в Ониборге не вся обслуга относилась к питомцам с такой нежностью, как мой нынешний управляющий Элбан, многие побаивались жуткого вида магических зверей на подсознательном уровне.

Возможно, потому что я, подчиняясь чувству страха, шел по узким переходам, мне удалось попасть на жилой этаж казарм, минуя закрытые двери и баррикадные завалы.

А вот здесь японская культура чувствовалась в полной мере – деревянно-бумажные стены комнат. Плетеные циновки на полу. А еще расписанные ширмы, настенные рисунки и продолговатые свитки со сценами из жизни нихонской о́ни-гвардии.

Первые десяток картин прошли мимо моего внимания, но затем изображенные на них странности начали пробиваться в напряженное сознание.

– Да чтоб меня!

На добрый час я совершенно забыл о своих поисках и сверхзадаче. Так вот незаметно и, казалось бы, в не самом подходящем для хранения секретов месте, предо мной раскрыла свои покровы главная тайна Хоккайдо.

С живописных полотен разной формы и жанра на меня смотрела жизнь уникальной цивилизации. В казармах жили воины, и потому пейзажей и аллегорических картин здесь было не так уж много, а вот сцен с воинами и правителями хватало. И нигде – то есть абсолютно нигде! – не было пресловутых яхнов. Только нихонцы и хорохи. И на рабов изображенные птицелюды не очень-то походили.

Добила меня большая настенная фреска, где за большим столом со схемой боя склонились четверо нихонских генералов. Все они внимательно смотрели, как замерший на стуле-жердочке хорох тычет в точку на карте своим тонким и когтистым пальцем.

Это что же получается – все это время хорохи водили людей за нос! В голове тут же замелькали уже давно придавленные мысли о том, что нелюди тайно контролируют людей на всем континенте! На секунду я почувствовал себя в шкуре Нео из голливудского триллера.

Матрица имеет тебя. Блин, вот засада!

Напряжение ночной вылазки и шок открытия окончательно выбили меня из равновесия. Тело забила мелкая дрожь. Мрак вокруг начал клубиться, пытаясь задушить отблески света, расцвечивающие картины вокруг. Некстати проснулась присущая всем людям паранойя.

Так, нужно немедленно успокоиться!

Лучше всего для восстановления душевного равновесия подошла небольшая каморка, в которой, судя по швабрам и ведрам, хранились инструменты уборщиков. Ничего, зато там были крепкие стены и массивная дверь, которую я заклинил изнутри кинжалами.