Естественно, охрана получила приказ меня задержать.

Но на кой чёрт им столько сотрудников? Не знают, на что именно я способен, и опасаются?

Да, опасаются. Потому и не стали обыскивать – надеялись усыпить внимание.

Я попытался незаметно оглянуться, и тут же наткнулся взглядом на восхищённую улыбку одного из охранников.

Попал!

Померанцев подвёл нас к незаметной двери, которая пряталась за тяжёлыми портьерами цвета морской волны.

– Ну, вот и пришли! – улыбнулся он. – Отсюда вы попадёте прямо в лабораторию.

Как же! Так я и поверил! Ставлю свои новые штаны, что эта дверь ведёт прямиком в дворцовую тюрьму!

– Константин! Можно вас на минуту?

Померанцев быстро сунул правую руку под пиджак, и я напрягся.

Вот и оружие пошло в ход!

Но в руке Николая Владимировича появилась небольшая записная книжка, в корешок которой была вложена авторучка.

– Очень прошу – дайте, пожалуйста, автограф! – сказал Померанцев, широко улыбаясь.

Что?

Нет, не так.

Какого хрена здесь происходит?!

Разинув рот, я смотрел на Померанцева, а он протягивал мне блокнот.

Наконец, я сумел выдавить:

– А вам зачем?

– На память! – весело воскликнул Николай Владимирович. – Кто знает, когда ещё раз увидимся!

Ага, вот и угрозы пошли в ход!

И сбежать не получится – охранники обступили нас со всех сторон.

Я не мог понять, какую игру затеял Померанцев. Зачем ему моя подпись?

Но делать было нечего.

Под внимательными взглядами охранников я взял блокнот, раскрыл его и нашёл чистый листок.

Вывел на нём размашистую завитушку, которая была максимально не похожа на мою настоящую подпись, и вернул блокнот Померанцеву.

– Возьмите.

– А мне можно? – нерешительно спросил двухметровый детина с фигурой греко-римского борца.

– И мне! – заговорили остальные охранники. – И мне!

Ничего не понимая, я пожал плечами.

Какая разница?

Попаду в камеру на несколько минут позже. Так я и не тороплюсь.

Мне подсовывали блокноты, листки, носовые платки и даже ладони, которые были похожи на совковые лопаты.

Я ставил закорючки, даже не стараясь, чтобы они получались похожими друг на друга.

Происходящее напоминало утренник в сумасшедшем доме.

Вдруг незаметная дверь за портьерами открылась с еле слышным скрипом.

Из неё вышел Жан Гаврилович Бердышев.

– Николай Владимирович! – укоризненно сказал он Померанцеву. – Что вы тут устроили?

– Да мы недолго, – заторопился Померанцев. – Буквально, три минуты. Ребята очень просили!

Бердышев повернулся ко мне.

– Давай, звезда, заканчивай раздавать автографы, и за мной!

– Куда? – спросил я. – В тюрьму?

Жан Гаврилович изумлённо вытаращился на меня.

– С хрена ли?

– Вы что, телевизор не смотрите? – спросил Бердышев, когда мы спускались по узкой лестнице в подвал дворца.

Жан Гаврилович шёл впереди, я – сразу за ним. Позади меня сердито сопел мастер Казимир.

– Нет, – ответил я. – А когда? Я оранжерею чинил!

– Я эту дрянь вообще в доме не держу, – пропыхтел Казимир. – Одну ерунду показывают, только от работы отвлекает. Как ни включи – то сериал, то ток-шоу, то политика!

– Так что случилось-то? – теряясь в догадках, спросил я у Бердышева.

– Я рано утром поехал во дворец, – объяснил Жан Гаврилович. – Хотел договориться с Померанцевым и подчистить с записи твои художества. А тут уже вся охрана на ушах стоит! Оказывается, какой-то корреспондент готовил сенсационный материал о магической ферме. Ну, и снял на камеру весь ваш бой с тварями. Нашёл сенсацию, где не ждал. И ночью выложил запись в Сеть.

Охренеть! Только этого мне не хватало!

– Как же его твари не сожрали? – спросил я.

Меня даже обида взяла – ну, что стоило этим псам разорвать корреспондента вместо того, чтобы бросаться на нас?