Альфа приподнял ногу и поставил её на плечо Стину, заставляя того нагнуться к самому полу.

— Попробуй.

Догадавшись, о чём идет речь, Стин осторожно коснулся губами его сапога. Сапог был грязным. Мысли о гигиене в очередной раз едва не испортили ему удовольствие. Он закрыл глаза и попытался расслабиться.

— Лижи, — произнёс альфа, заметив заминку, и очередная волна дрожи пробежала по позвоночнику.

Стин уже более уверенно коснулся сапога губами, а затем языком. Рот наполнился маслянистой горечью, мысли о здоровье всё ещё мелькали на краю сознания, но он, наконец, чувствовал это… Он был абсолютно беспомощен и открыт, у ног более сильного и равнодушно жестокого существа. Стин не заметил, как простая имитация движений превращается в по-настоящему старательное вылизывание. Один этот сапог доставлял ему больше удовольствия, чем было у него за все прошедшие пять лет, и Стин испытывал непреодолимое желание отблагодарить альфу за это.

— Хватит, — рука мужчины вплелась в его волосы, отрывая от сапог.

Стин протяжно застонал, как младенец, у которого отбирают соску. Глаза его встретились с глазами альфы, но он так и не смог прочитать в них ничего. Он смутно ощущал, что что-то забыл, ввязываясь в эту авантюру, но то ли затуманенные кайфом мозги, то ли налитый кровью член, уводили его прочь от этой смутной мысли.

— Господин, — выдохнул он, — ещё… прошу.

— Ты не имеешь права просить, — сообщил ему альфа.

— Да… — покорно выдохнул Стин.

Мужчина отпустил его волосы и отошёл к двери, чтобы открыть чемодан. Стин стоял, опустив взгляд на собственную разгорячённую промежность, и мог думать только о том, как бы незаметно поласкать себя, пока мужчина не видит. Он хотел было опустить руки перед собой, но не успел – альфа повернулся.

Стин с жадностью наблюдал, как тот достаёт из портфеля плеть и пристёгивает её к ремню. Затем появились зажимы для сосков и кольцо для члена, соединенные между собой цепочками. Едва увидев набор, Стин застонал, предугадывая, что быстрой разрядки ему не видать.

Мужчина вернулся к нему, присел на корточки, и, коснувшись члена омеги только кончиками пальцев, умело надел на него кольцо, а затем чуть сжал, вызывая новый стон. Затем потянул за цепочку. Стин прогнулся, когда сладкая боль пронзила тело.

— За мной, — приказал доминант.

Стину нравился этот голос. Пожалуй, он нравился ему больше всего. Спокойный и равнодушный, даже немного бархатистый. В нём было что-то знакомое, и Стину стало жаль, что мужчина говорит так мало и так коротко.

Повинуясь приказу, он засеменил следом за альфой к креслу.

— На четвереньки, — эти чёткие приказы сводили с ума, пронизывая до самых глубин его существа. Стин встал в нужную позу и выгнулся в ожидании.

Альфа оказался у него за спиной. Прошла секунда, прежде чем кожистые хвостики плети коснулись бёдер омеги, заставляя сильнее выгнуться навстречу.

— Да… — выдохнул он, и в следующий миг плеть с силой врезалась в его ягодицы.

— Я разрешал говорить?

— Простите…

— Считай.

Стин со свистом выдохнул, полностью отдаваясь обжигающим прикосновениям.

— Один… — он едва закончил слово, потому что плеть снова врезалась в бёдра, слегка задевая анус.

— Два, — он вильнул бёдрами, сильнее подставляя дырочку под удар, но у него не вышло – кожаные хвостики скользнули по яичкам, заставляя слабо взвыть.

— Три! – он снова вильнул, на сей раз удачно, и сразу десяток хвостиков накрыл соскучившийся по прикосновениям сфинктер.

Удары прекратились.

— Я не разрешал вилять задом, шлюха.

Ярость промелькнула в голове и тут же исчезла, сменившись сладкой покорностью. А кто он ещё, если пришёл сюда?