— Марфа, любимая моя, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста.

19. Глава 18

Марфа

Я выхожу из больницы совсем потерянной — иду, ничего перед собой не вижу, в ушах слышу глухой прерывающийся голос Антона. Я никогда не видела его таким беспомощным.

Не сразу осознаю, что в кармане штанов вибрирует мобильный. Кажется, мне и раньше кто-то звонил, когда я была в больнице. Или нет? Ничего уже не соображаю.

Смотрю на экран телефона. Лана. Вот же как… не вовремя.

— Да! Привет! Ты что-то хотела? Я не могу сейчас говорить, — выдыхаю я, пытаясь сообразить, куда мне сейчас идти-то.

— Марфа, с тобой все в порядке? — доносится взволнованный голос сестры, и я чувствую вину, что сама ей не позвонила. Чистякова же говорила про Лану. — Я сейчас дома у родителей, а ты где?!

— Я… Я в больнице, — пытаюсь сообразить, нужно ли все рассказывать сестре. — Это долгая история… На Антона напали, я у него была…

— О, господи! А ты? Ты не пострадала?!

— Нет, все хорошо со мной… Давай… Давай вечером созвонимся, хорошо? Ой, мне Чистякова звонит. Целую, пока!

Позорно сливаюсь с разговора с Ланой, но говорить ей про ее бывшего и про то, что я общаюсь с Сатановским… Не знаю, у меня язык просто не повернется.

А Надька и правда звонит.

— Привет! Ты заходила в игру? — трещит подруга, не давая мне и слова сказать. — Через три часа общий сбор всех участников, объявят правила на этот сезон, а Шайтана нет!

— Он в полиции, — мрачно сообщаю я и следующие три минуты без пауз выдаю Чистяковой всю правду-матку.

— Ни фига себе! А ты… Ты веришь? Ну, что это Сатановский? Он, конечно, без башни, но это же совсем… Его могут посадить ведь!

— Не думаю, что его посадят. Антон этого не хочет, — нахожу взглядом скамейку и сажусь на нее. В себя надо прийти, а только потом дела делать. — Я не знаю, сейчас ехать надо в отделение, показания давать, наверное. Хотя мне и не звонил никто.

— И не езжай! Зачем тебе лезть! — убеждает меня Надька. — Пусть сам разбирается! Ты тут при чем?! И вообще, как он Каменева успел так побить, если тебя домой отвез?

— Антон говорит, что потом Ваня вернулся… Я… не знаю… Антон сказал, что любит меня, а я…

— Не веришь, да? А что раньше с этой Ликой сосался? Мне, конечно, жалко Антона, но знаешь, подруга, это не твои проблемы! Не верю, что Сатановский так жестко избил его. Извини, конечно, но твой Антон как бы боксер, и чтобы один человек так его отдубасил? Да еще голыми руками? А Сатановский просто здоровый, он вроде же не спортсмен?

Сижу и слушаю Чистякову, чувствую: отпускает немного. А ведь она права, наверное.

— Хочу с придурком этим поговорить сначала! Хочу в глаза его посмотреть!

— Думаешь, тебя к нему пустят? — скептически спрашивает Надя. — И что вообще с игрой будет?!

— Ты извини, конечно, — срываюсь я. — Но твой Универсум подождет немного! Мне ехать нужно, Надь. Я, как чего узнаю, сразу тебе позвоню. Не обижайся, пожалуйста.

По дороге набираю Самиева и узнаю, что он сейчас с адвокатами в отделении.

— Мы сможем с вами отдельно поговорить, Валерий Васильевич? Антон просил…

— Разумеется! Я и сам хотел бы с ним переговорить. Ты как себя чувствуешь?

— Да нормально вроде, но… Антон настаивает, что это Иван. И он один был.

— Веришь ему?

— Не знаю! — я чуть не плачу. — Я хочу, чтобы он поскорее поправился и не смотрел на меня так, будто это я во всем виновата!

Когда подъезжаю к отделению, на улице вижу тот самый “мерседес” Самиева, а чуть поодаль и самого хозяина. Он стоит рядом с двумя молодыми мужчинами и одной блондинкой. Очень красивой, кстати. Намного красивее Ланы, это мой личный критерий. Подхожу поближе и слышу, как светловолосый парень говорит Самиеву: