Неожиданно останавливаюсь перед представительским “мерсом”, преградившим мне дорогу. Пока думаю, как лучше обойти этот “танк”, окно на заднем сидении опускается, и я вижу перед собой смутно знакомое лицо пожилого мужчины.

— Марфа? Марфа Боголюбова? — а вот голос этот узнаю сразу же. — Привет! Помнишь меня?

Я искренне улыбаюсь, что, конечно, удивительно, ведь я вижу перед собой дядю Сатаны, Валерия Васильевича Самиева.

— Конечно, помню, — киваю я и, не удержавшись, добавляю: — И племянника вашего тоже недавно видела!

Самиев смеется, на бледном лице появляется подобие румянца. А он постарел за эти два года и прилично так. Седины в волосах прибавилось, да и сам он какой-то осунувшийся.

— Понятно! А ты куда, Марфуш? Подвезти? Я как раз на Мосфильмовскую еду, если ты домой, конечно.

Размышляю не более пяти секунд: на машине до дома, если без пробок, то за полчаса можно добраться, да и Самиев — нормальный мужик, в отличие от племянника. Может, расскажет про Ванечку что-нибудь компрометирующее? Лишним не будет.

— Спасибо, Валерий Васильевич! Да, домой! С удовольствием!

Сажусь к нему в машину, она тут же трогается с места, а я вдыхаю в себя приятный запах дорогого мужского парфюма.

— А ты здесь, значит, учишься, — Самиев не держит никаких пауз, тут же начинает расспрашивать. — На кого?

Не вижу смысла ничего скрывать: Валерий Васильевич мне всегда нравился, единственное, чего мне никогда не понять, как у такого приличного человека выросла такая скотина, как Сатановский.

— Гостиничное дело, третий курс, — с готовностью отвечаю я. — Но я только перевелась сюда из Питера. Первые два курса там училась.

Самиев кивает, ему кто-то звонит на мобильный, но он сбрасывает звонок, продолжая задавать мне вопросы.

— Соскучилась по родному городу и вернулась? Или какие другие причины?

— У меня парень здесь учится, как раз в академии, только на четвертом курсе, — поясняю я. — Он меня на год старше. Летом встретились в Питере и вот… с тех пор не расстаемся.

Тут я, конечно, привираю и отвожу взгляд к окну. Антон, конечно, был рад, что я перевелась к нему поближе, но со дня своего рождения мы с ним так и не виделись! Я сама ему звонила вчера, но он не ответил. Только вечером прислал сообщение, что был занят, у его мамы ремонт, и наберет, когда будет посвободнее.

— Поздравляю, Марфуш! Уверен, что парня ты выбрала хорошего и надежного. Не то что мой оболтус.

— О, да! — вырывается у меня раньше, чем я успеваю вспомнить о приличиях. — Совсем не такой, как ваш! Извините, пожалуйста…

Снова отворачиваюсь к окну и смотрю на красный светофор. Может, лучше на метро было б?

— Марф, — голос у Самиева тихий и доверительный. — Я тебе так скажу, что бы там Ванька себе не придумал, а ты не виновата в их разрыве, поняла? Не виновата. Они с Ланой оба старше тебя, между прочим, и если б хотели и были б умными, то сами все бы разрулили. Как там у вас говорят? Не грузись?

— Да знали бы вы, как он меня ненавидит! — верещу я, обида так и льется из меня как из ведра. — Да он убил бы, если б знал, что его не посадят за это! Я только приехала, а он тут как тут! И вроде сначала хорошее дело сделал, а потом… Я ему что рабыня?! Заставил в эту игру дурацкую с ним играть! А у меня между прочим третий курс! И я на платном! Вы хоть представляете…

Замолкаю и снова отворачиваюсь — и на кой меня понесло так унижаться! Самиев — очень уважаемый и состоятельный человек, у него вроде даже фабрика своя есть. Вот зачем ему знать про мои заморочки? Все равно с Сатаной ничего не сделает! Любит эту скотину как родного сына!

— Марф, ну, ты чего замолчала-то? — Самиев продолжает допытываться, но как-то мягко, не обидно, что лезет. — Чего Ванька накосячил? И что за игра? Универсум, поди?