– Отец, ты уверен в этом человеке? – грудной мелодичный голос Арткель обволакивал и завораживал. Стройная, гибкая и сильная, она походила на пантеру и стоила целого взвода спецназа. Серебристые волосы были подняты в высокий конский хвост, который доходил до пятой точки. Красивый рот манил, а голубые искристые глаза могли заворожить любого, если бы не были острыми, как лезвие на ее клинке. Хоть я и был вне себя, но эльфиню, как воина оценил высоко.

– Да, милая, я уверен в нем – все так, как в пророчестве.

– Но он ведь только человек! Мне хватило одного удара, чтобы остановить его. Как он сможет нас спасти?

«Так вот кому я обязан за кратковременный сон, – сузив глаза, мысленно пообещал расплаты серебряной пантере, ну, или, в крайнем случае, хороший спаринг, – не так уж я и слаб, просто с женщинами не воюю.»

Грохот и жуткие вопли привели всех нас в движение. Мы мчали коридорами дворца, далеко оставив тронный зал. Эльфы знали дворец, я – нет, но вектор был задан и бежали мы «нос в нос». «Папашка», кстати, не отставал. Помещение, в которое мы ворвались, по-видимому, ранее было спальней, теперь же здесь была разруха. Стена, которой было окно, почти разрушилась, вещи раскиданы, от большинства мебели остались лишь щепки. Мой взгляд упал на высокую, стройную женщину, в ужасе в противоположную стену. Одной рукой она закрывала рот, другой – намертво ухватилась за парчовую занавесь. Золотой обруч на голове указывал на статус женщины.

– Аномитель! – король было рванулся к жене, но я успел его перехватить. Все это произошло рефлекторно, армейский опыт, доведенный до бессознательного, дал свои плоды. Король вспыхнул, но проследил за моим взглядом. Теперь мы все смотрели туда, куда и женщина в немом оцепенении.

В дальнем углу комнаты стояло ложе под воздушным балдахином прозрачно-золотистого цвета. Видимо, первоначально комната была обставлена в приятных глазу нежно-бежевых и кофейных цветах. Пастельные, неяркие тона располагали к покою и раздумью. Сейчас же здесь царил хаос, а ужас, исходящий от женщины, можно было резать ножом – таким густым и плотным он ощущался. Эльфы застыли подле меня, а король застыл в цепких объятиях. Я переводил взгляд с одного остроухого лица на другое, но не мог понять причину их состояния. Мелкофракционная взвесь в воздухе не давали разглядеть, что произошло. Мое внимание привлекло легкое движение края балдахина. На ковер цвета «кофе с молоком» выпал толстый черный хвост с гребнем. «Спокойно, Жора, спокойно, сейчас все выясним» – скинул с себя удивление в стиле «ну ни фига себе», расцепил руки, все также сдерживающие царствующего уханя, и медленно направился к болтающемуся хвосту. Высокий ворс ковра заглушал шаги. Я настолько сконцентрировался на болтающейся плоти, что мне начало казаться, что она увеличивается – «Бред! Этого не может быть, потому что быть не может! Наверное чертова адаптация коники выкидывает. Галюнов только не хватает» – мысленно наградил себя подзатыльником. Напряжение сводило челюсти, пальцы сами сжались в кулаки, пот проложил дорожку по виску. Подошел к кровати, осторожно отодвинул балдахин. В горле сперло дыхание, мысли разбежались, а в мозгу, как красный свет светофора пульсировало только: «Нихрена себе! Полный абзац!». На светло-бежевом покрывале лежал не то змей, не то саламандра. Черный, гладкий и блестящий, он обвивал тело молоденькой девушки, положив голову ей на грудь. Тварь увеличивалась на глазах и, если это выражение можно применить к этому существу, улыбался. Гаденько так улыбался, растягивая рот «до ушей», примруживая глаза, как объевшийся сметаны кот. Его голова то приподнималась, то опускалась от дыхания девушки. Саламандр наслаждался.