Однако вернемся в 1992 год. Несмотря на то, что процесс распада Советского Союза продолжался довольно долго, большинству его граждан, проживавшим в разных союзных республиках, не хватало воображения и опыта представить, что просуществовавшее почти семьдесят лет государство развалится, а жизнь в новой реальности окажется вовсе не такой, как ее рисовали в перестроечных журналах вроде «Огонька», который, кстати, возглавлял уроженец Киева, член КПСС с 1967 года, украинский советский писатель Виталий Коротич. «Огонек» под его началом стал главным официальным рупором объявленных генеральным секретарем Политбюро ЦК КПСС Михаилом Горбачевым (1931–1992) перестройки и гласности. Публикации в «Огоньке» и перестроившихся вслед за ним печатных органах как общесоюзного (сейчас сказали бы «федерального) и республиканского значения представляли собой невероятный коктейль из самых разных идеологических ингредиентов, в том числе были разрешены, актуализированы и широко обсуждались радикально националистические и человеконенавистнические подходы к новому устройству государства. Главное, считали идеологи перестройки, чтобы новое радикально отличалось от существовавшего в СССР. Такую задачу ставили себе разнообразные силы снаружи и внутри СССР.

Дело в том, что во времена перестройки и гласности подавляющее большинство граждан СССР, в том числе и жителей УССР не задумывалось о том, как перемены смогут изменить жизнь каждого конкретного человека и общества в целом. Какие противоречия и конфликты возникнут, как изменится социальная структура общества, характер экономики, что произойдет с отношениями между различными этническими группами. И, что очень важно, как будут строиться взаимоотношения – политические, экономические, культурные и т. д. – между различными государственными и автономными образованиями, входившими в СССР. Социолог Сергей Кара-Мурза определял такую недальновидность советского человека как «утрату расчетливости». По его мнению, во время перестройки деформация в мышлении привела к необычной интеллектуальной патологии – утрате расчетливости. Произошла архаизация сознания слоя образованных людей – утрата ими того «духа расчетливости» (calculating spirit), который, по выражению М. Вебера, был важным признаком современного общества»2. Общественные организации и движения в поддержку перестройки – так называемые «народные фронты», возникшие в конце 1980‑х во практически во всех республиках СССР и многих крупных городах – довольно быстро из движений, выступавших за перемены и демократизацию общества в рамках существующего строя, превратились в оппозиционные КПСС и лично Михаилу Горбачеву. К тому же, в союзных республиках в этих движениях наиболее влиятельными становились националистические силы, программой-максимум которых был выход республик из СССР. В этой связи можно вспомнить литовский «Саюдис», Народный фронт Эстонии, Народный фронт Латвии, азербайджанский и армянский народные фронты (впоследствии «Армянское общенациональное движение»), грузинское «Общество Ильи Чавчавадзе», Алматинский народный фронт в Казахстане, Народный рух Украины и др. В условиях однопартийной советской системы они воспринимались населением как достойная альтернатива правящей КПСС. «На первых порах руководители фронтов старались представить свои организации как общегражданские, а не национальные. Эти организации не были моноэтничными, – пишет историк Сергей Чешко в статье «Роль этнонационализма в распаде СССР». – Национальный состав политических организаций и их идеология в национальном вопросе вовсе необязательно должны полностью коррелировать. Очевидно, однако, что НФ были именно (этно) национальными и националистическими по своим ориентациям и целям движениями. По мере того как вырисовывалась эта направленность, обнаруживалось, что республиканский суверенитет они трактуют как выход из СССР»