– Куда, зачем? – спросили милиционеры, вздрагивая от неуверенности в правильности поставленного вопроса и канонады, выпущенной из того места, на которое Музычко обычно садился.

– Ты шо, не бачишь? Я – Музычко – герой Майдана.

– Нейзя!

– Нейзя, ты горовишь? – Музычко схватил милиционера за шиворот, приподнял выше своей головы и потряс, как веткой. Второй страж порядка тут же улетучился. Он залез в туалет якобы по надобности, но оттуда выйти не хватало смелости, а герой Майдана Музычко был уже на третьем этаже, где проходило совещание у губернатора области Пустомелько. Он широко открыл входную дверь и увидел сидящих за столом буквой «П» великих мужей и дам Волынской области. Реакция была мгновенной – злые глаза, искаженные злобой лица и у всех один и тот же вопрос: кто, зачем, почему?

Но Музычко приподнял ствол к потолку и выпустил автоматную очередь. Столы опустели в мгновение ока. В креслах никого не оказалось, Музычко расхохотался и стал заглядывать под кресла.

– А все на полу, правильно. Это результат лекций по гражданской обороне. А почему пол мокрый, обгадились? Да, смелые вы люди, ничего не скажешь. Можете вставать и садиться в свои кресла, я разрешаю.

Музычко снова расхохотался. Он обошел стол, прицеливаясь к голове каждого.

– Ну, шо, прекурор Гвоздодер? Я вижу, ты обвалялся: переел, знацца. Ладно, штаны поменяешь дома, а пока поднимись и открой окно: у вас тут вонь страшная.

И действительно, почти каждый оставил лужу на полу, как маленький ребенок.

– А смелые-то какие. К вам, бывало, не подступишься, по три месяца надо стоять в очереди на прием, опосля того, как запишешься. Прекурор, ты чего лежишь, не выполняешь команду? – И Музычко кованым сапогом дал прокурору в промежность. Прокурор взвыл, но стал на колени.

– Ничего, отойдешь. Вонь здесь, ты понимаешь это? Вы все описались и обосрались. Разрешаю всем занять свои кресла. Ну? Кому сказано? Хотите жить – выполняйте приказ героя Майдана.

Услышав это волшебное слово «Майдан», все зашевелились и стали занимать кресла. Некоторые дамы, что были в шерстяных штанах, меньше пострадали: шерсть впитала мочу, и потому не осталось особо заметных следов на полу. Ну, а мужчины? Все были помечены.

Наконец Гвоздодер открыв два окна в кабинете, хромая на правую ногу, вернулся к своему креслу и охая, погрузился в него, с заметно искаженным лицом.

Но Музычко не отставал от него. Он подошел сзади, схватил его за шиворот и приподнял высоко над столом.

– Иде уголовное дело, которое ты возбудил против Музычко осенью прошлого года? Ты знаешь, кто такой Музычко?

– Сашко Музычко – вор и убийца.

– Чичас я тебе прострелю башку этим пиштолетом. А пока повтори, кто такой есть Музычко.

– Сашко Билый – герой Майдана, – произнес прокурор.

– Вот это другое дело. А теперь подымись в свой кабинет и извлеки из своего сейфа постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Музычко. Жду тебя десять минут.

Гвоздодер поднялся к себе на четвертый этаж, а Музычко подошел к губернатору Пустомелько.

– Пиши заявление об отставке, падло! Кто тебя назначил, Янукович? Так вот Януковичу скоро капец, ты понял, мурло – сверло?

Наиболее жестоко Музычко расправлялся с прокурорами, судьями и милицейскими начальниками. Никто с ним не мог справиться. Зная, что в Киеве бардак, что Янукович перестал контролировать ситуацию и управлять государством, областное начальство находилось в подвешенном состоянии. Никто не решился арестовать майданутого смутьяна.

– Ни, не буду писать заявление об отставке, я еще не все сделал для народа, хоть режьте, не буду писать никаких заявлений, пока не отслужу народу положенный срок, – произнес Пустомелько.