Утром отец делал вид, что вчерашнего разговора не было. Скупо поздравил с совершеннолетием, ведя себя как обычно – отстранённо и холодно. 

– Надень это, – передаёт мне чёрный бархатный коробок. 

Сначала я с чего-то решила, что это подарок. Но отец никогда не дарил мне подарков. Только деньги. Поэтому, очнувшись, нерешительно смотрела на коробочку.

– Что это? – уточняю, беря в руки, будто он мог подсунуть мне что-то смазанное ядом. 

Подняла крышку и обнаружила вычурное обручальное кольцо. 

– Подарок от будущего мужа. Надень, – строго требует отец.

От его тона мои плечи сводит судорога. 

Кольцо некрасивое. Совершенно не в моём вкусе. Жёлтый цвет золота не подходил к моему цвету кожи. Решила не спорить. Кину через пару дней его в коробку для украшений и забуду. А пока вытащила и нацепила на безымянный палец. Пришлось впору. И жгло. 

Приняв этот подарок, я вернулась в комнату и зачем-то положила загранпаспорт вместе с папиной банковской картой в сумочку. Мысль согласиться на предложение Влада казалась всё слаще. 

Звонок в дверь, и я несусь к выходу со всех ног. Соскучилась. Дико, до трясучки. 

Сестра, как луч света, залетает в дом, стоило горничной ей открыть, и я тут же кидаюсь в её объятия. 

– Анька, – визжит она, заражая своим весельем. Красивая, счастливая. Обнимаю её, окунаясь в запах её волос, такой родной и знакомый, что он оказывает на меня эффект сильнодействующего антидепрессанта. – С днем рождения, Пирожочек! Люблю тебя больше всех!

– Врёшь, Спичка, никого не любишь больше своего мужа, – отрываясь, смотрю в её лучезарные глаза, а губы сами расплываются в улыбке. 

Её щеки на мгновение покрываются довольным румянцем. Как же, мужа её вспомнили. Дорогого и обожаемого Ратмира Сабурова. Мужчину, который жизни не представляет без неё. 

Ах… хотела бы я, чтобы меня любили с такой силой. Когда они смотрели друг на друга, мне казалось, воздух вокруг начинает искрить. Одно неловкое движение – и произойдёт возгорание. 

– Это другое, Пирожочек. Тебя я люблю по-особенному, – говорит так пылко, что ей невозможно не поверить. 

Да мне и не нужны слова. Чувствую её любовь. Сама её обожаю. Больше всех на свете. У неё в моём сердце нет конкурентов. Если и был на земле человек, за которого я без промедления отдала бы жизнь, – это, несомненно, Серафима.

Сестра заботилась обо мне несмотря на то, что сама была ребёнком, когда обнаружила меня на пороге квартиры. Дома, где жила вместе с отчимом из-за нашей непутёвой матери. И дедом с бабушкой. 

Никогда не забуду тот день. Каждый раз, когда он всплывал в памяти, хотелось плакать. В голове блёклой картинкой, как помутневший фотоснимок, сохранилось воспоминание о том, как мама, сжимая мою ладошку, торопливо вела меня по улице. А я шла и гордилась ею. Ведь она была такой красивой. Статная, высокая. Яркая. Все говорят, что мы с Серафимой – вылитые наша мать. Сами похожи друг на друга, как близняшки. Все в неё. 

– Анюта, – мама присела передо мной на корточки, подтянув короткую юбку, открывающую бесконечно длинные ноги, – тебе нужно пожить в этом доме. Тут о тебе позаботятся. А я тебя обязательно заберу, когда всё наладится. 

Только ничего так и не наладилось. Никогда. А я ведь верила ей. Ждала. Каждый день ждала. И если бы не сестра… что бы со мной стало? 

Ведь я Серафиме на самом деле не нужна была. Она молоденькая девчонка. Едва способная позаботиться о себе. И взвалила на свои хрупкие плечи непосильную ношу. Чужой ребёнок, которого она увидела в первый раз. Нагулянный матерью с очередным хахалем.

Встряхнула головой, забравшись в машину сестры. Стоило покинуть пределы особняка, как я смогла вздохнуть полной грудью. Будто сбросила с плеч оковы.