Смотрю на него большими глазами. Его голос звучит так спокойно и жёстко, что я понимаю – эти люди могут знать Сабурова и мою сестру.

У меня уже привычно всё внутри покрывается инеем от его тона. Он явно задумал что-то недоброе.

– Как это понимать? 

Задаю вопрос, а у самой в голове вихрем проносится череда вариантов развития событий. Что, если эти мужчины помогут мне отсюда сбежать? Что, если знают Сабурова и доставят к нему? Но эту мысль догнала другая. Они ведь друзья Якуба. А значит, Сабуров может быть их врагом.

 Якуб улыбается. Предвкушает весёлый вечер. Я вижу, как в его зрачках черти разогревают котёл, чтобы кинуть меня в него. 

– Если будешь послушной девочкой, мои товарищи не распространят слух о том, что жена Сабурова оказывает мне интимные услуги…

– Я не оказываю тебе никаких услуг! – перебиваю тут же, ощущая ярость и начиная догадываться, для чего он позвал своих шакалов. 

Он мечтает испортить репутацию Серафиме. Унизить её, а заодно и Ратмира. Я, конечно, не она. И Ратмир всё поймёт, но от слухов может оказаться чертовски сложно избавиться. 

А если кто-то из них и вовсе знает Серафиму не по фотографиям семилетней давности? Поймут, что я не она, и сообщат моему похитителю… Он перестанет меньжеваться в отношении меня и пустит своих людей на поиски Серафимы. Ох, нет. 

– Это вопрос времени, Китекет, – заявляет, уверенный во мне больше, чем я в себе. 

Смотрю на него недоуменно. В его глазах такое спокойствие, будто он даже не допускает обратного. Ведь я, по его мнению, шлюха, а следовательно, обязательно предпочту блага цивилизации в виде его мягкой кровати уборке навоза. 

Я не могу даже вообразить, какая нужда заставит меня залезть в его постель. То, что я испытываю странный трепет рядом с ним, вовсе не значит, что я готова выпрыгнуть из собственных трусов. Хлопковых. В горошек. 

Только всё равно почему-то щёки заалели. Окружающая температура накалилась до предела. Хотя в этой местности и так сейчас сорок градусов в тени. Внизу живота разлилась предательская истома. Кусаю щёку изнутри.

– И в чём же должно заключаться послушание? 

Боюсь представить, что он уготовил для меня. Сердце тревожно бьётся от неопределённости и страха. Я невольница. Считай, рабыня. Он ведь может делать со мной всё, что захочет. Лишь непонятное желание останавливает Якуба от того, чтобы не взять меня силой. А способен ли он на подобное? Видимо, скоро я смогу узнать ответ на этот вопрос.

– Ничего из того, что ты не умеешь – развлекать мужчин, – смотрит с презрением. Будто я проститутка, которую он подобрал на обочине жизни. Хотя для такого, как он, возможно, любая девушка, оголившая плечо, шлюха. 

Оправдываться перед этим животным желания не возникает. Он мне никто. И весь мой ад – временный. Когда-нибудь всё это закончится. А подробности его мнения ни о сестре, ни о себе я знать не желаю.

– Понятно, – тихо выдыхаю и отхожу от него, чтобы продолжить работу. 

Я как-нибудь и с этим наказанием справлюсь. Продержаться бы до того дня, как меня найдут.

Раны на ладонях кровоточили и причиняли боль. Прикусила губу, чтобы не застонать, когда обхватила черенок. 

– Покажи, – сжав моё запястье, тянет руку к себе. Изучает израненную кожу. 

Поднимает на меня пронзительный взгляд. Распознаю в нём лишь недоумение. 

– На сегодня ты свободна, – отпускает руку, – прими ванну. Если вечером от тебя будет вонять, пеняй на себя. 

Сжимаю зубы так сильно, что боюсь, как бы они не начали крошиться. Не-на-ви-жу. Всей своей душой ненавижу. 

Наблюдала, как он удаляется. Мне хотелось бросить лопату прямо тут и бежать из этого места. Или хотя бы в ванную. Но дурацкая совесть не позволила. Очистила инструмент, как показывала Хаят, и вернула, откуда взяла. А когда собралась в дом, на моём пути возникла женщина в чёрных одеждах.