– Знаешь, почему я тебя до сих пор не убил? – прошипел дракон, доведённый до белого каления. – Потому что хочу взять живым и помучить так же, как ты мучил мою Лирану. Долгие часы боли и отчаяния, когда ты, наконец, взмолишься о том, чтобы я тебя прикончил, но нет, не прикончу. Я буду кастрировать тебя тупым кинжалом, чтобы ты ощутил всю гамму эмоций, – он сжал искрящийся магией кулак, накапливая силу для сокрушительного удара. – Ты ведь садист, а садисты любят причинять боль другим и доминировать, но не терпят, чтобы боль причиняли им. У тебя ведь низкий болевой порог, я прав?

Промелькнувший на лице мага страх вызвал у Каяра волну удовлетворения, которая схлынула в тот самый момент, когда Джерсис, явно раздосадованный, что кто-то нашёл его слабое место, решил ответить тем же.

– Я всё хотел спросить, что это там за девчонка держит мою жену? – Борн глянул в сторону Ксении. – Мне кажется, или она уж больно похожа на мою почившую благоверную? У меня возникло непреодолимое желание познакомиться с ней поближе…

– С моими зубами познакомься поближе! – Каяр выпустил в противника накопленный заряд, точно, прицельно, в то самое место, куда бил уже несколько раз, и таки проделал брешь в защите, через которую дотянулся до врага. Частично транформировав голову, он впился драконьими клыками в его шею, крепко, намертво, отказавшись от идеи убивать Борна медленно и решив, по возможности, прикончить одним махом.

Похабный и наглый взгляд, брошенный им в сторону невесты Янара, спустил в душе Брая и так натянутую пружину. От одной только мысли, что грязные лапы больного на голову извращенца потянутся к аире повелителя, только-только потерявшей сестру, желание немедленно уничтожить эту сволочь затмило все остальные. И пусть Ксения, так отличавшаяся от Лираны, ему особо никогда не нравилась, а временами вызывала вполне понятное раздражение, но повторить судьбу сиеры Трайдер он ей не позволит!

Джерсис дёргался, пытался освободиться и отбросить от себя дракона, палил по нему заклинаниями, но наместник, щит которого пока ещё был цел, держал мёртвой хваткой. Остатки вражеского щита мешали ему схватить и окончательно обездвижить Джерсиса, продолжая пронзать дракона молниями заклинаний, из-за чего сжимать челюсти становилось всё сложнее.

Кай с сожалением понимал, что ослаблен гибелью аиры, что вместе с ней из него ушла часть силы, и именно поэтому ему всё это время никак не удавалось пробить сравнимую с драконьей защиту Борна. Отняв у дракона его любимую, ублюдочные братцы наполовину уничтожили и его самого. Это плата за связь истинных. Если пара избранных соединяется, то оба становятся сильнее, если же нет, и уж тем более если один из пары погибает, то оставшийся в живых становится неполноценным. Известно ли магам об этой драконьей слабости, хранящейся в секрете? Кто знает. Но пустота, образовавшаяся после смерти Лираны, давала себя знать всё сильнее, подтачивая изнутри.

Боль пронзила живот Брайтрейна острым копьём: ослабевший ледяной щит был пробит. До последнего цепляясь за жизнь, Джерсис преобразовал остатки собственного разрушающегося щита в энергетический меч и пронзил нависшего над ним дракона, понемногу проворачивая лезвие. Похоже, умирая, Борн решил забрать своего палача с собой. Но чем сильнее маг поворачивал клинок, тем более цепко Кай сжимал зубы, норовя и вовсе перекусить врагу шею. Щиты обоих противников были окончательно разрушены, и мужчины сплелись друг с другом как две лианы: один держал, не давая вырваться, и впивался зубами, забирая остатки жизни, другой на последнем издыхании стремился сделать повреждения соперника необратимыми.