Мы с Алексеем и Сергеем Львовичем просто не знали пока, куда ее отправить учиться.
Да, для детей-индиго уже созданы специальные учебные заведения, но, во-первых, они все интернаты закрытого типа, а во-вторых, курируются спецслужбами.
Об этом Сергей Львович Левандовский, генерал ФСБ, имел представление не понаслышке.
И именно поэтому тайну Ники знали только самые близкие – делать из нашей дочери подопытного кролика мы не собирались.
Так что Ника на пару с братом пока с упоением предавалась ничегонеделанию.
А все мы прятались от пронырливых папарацци, не собираясь никому рассказывать, где же мы были больше трех лет. Мы не давали интервью, не ходили на записи всевозможных ток-шоу, предоставив разбираться с прессой Виктору.
Он и разбирался, как мог, но удержать на привязи свору папарацци был не в силах.
И эти типы сутками дежурили возле нашего дома с фотокамерами наперевес. И даже усиленная по просьбе Алексея охрана придомовой территории не могла справиться с особо пронырливыми типами.
Поэтому мы обычно сразу спускались в подземный гараж и выезжали из дома на машине.
А когда хотелось прогуляться пешком – прибегали к маскировке.
Вот и я прибежала сегодня. Тем более что зимой это сделать довольно легко – достаточно надеть другое пальто, натянуть до бровей меховую шапку-стог, спрятав под ней волосы, и накрасить только губы (от мороза). А без макияжа я, обладательница светлых ресниц, становлюсь совсем не похожей на себя при параде.
Почему решила отказаться от машины?
Сапоги. Не забыли? Их же прогулять надо, а не покатать.
К тому же я собралась идти совсем недалеко, на соседнюю улицу, где за эти три года, пока нас не было в Москве, открылся чудесный магазинчик дизайнерских подарков и украшений.
И где я собиралась выбрать подарок для Саши Голубовской.
Совершенно справедливо очень обидевшейся на меня.
Глава 4
Хотя что это я! Сашка давно уже не Голубовская, она сменила фамилию мужа, оказавшегося редкостной гнидой, на свою девичью, и теперь и она, и ее дети, Слава и Вика, – Демидовы.
Наверное, было бы еще разумнее стать не Демидовыми, а фон Клотцами, взяв родовое имя Сашкиного деда, Зигфрида фон Клотца, оставившего в свое время завещание, по которому все его немалое, прямо скажем, состояние отходило ребенку Марии Ковалевой. Девушки, угнанной во время войны из белорусской деревушки на работу в фашистскую Германию. Статную красивую славянку матушка Зигфрида вы-брала из привезенной с Востока толпы измученных людей для работы в своем замке, ну а там – там случилось то, что случилось.
Но это не было простым развлечением скучающего аристократа. Зигфрид на самом деле полюбил скромную и добрую девушку. И собирался на ней жениться, ведь его обожаемая Мари ждала ребенка.
Но – не случилось. Мария решила выправить себе документы в советской комендатуре, и больше Зигфрид ее никогда не видел.
Но не забыл. Не смог. И всю оставшуюся жизнь прожил один, так и не женившись и не родив наследников.
Поэтому его единственный племянник, Фридрих фон Клотц, сын младшего брата Вольфганга, был абсолютно уверен, что солидный бизнес и огромное состояние дядюшки со временем отойдут ему, Фридриху. Надо только подождать, оставаясь милым и заботливым Фрицци и беспрекословно подчиняясь властному и жесткому дяде.
Что для младшего фон Клотца было достаточно серьезным испытанием – избалованный красавчик, не привыкший себе ни в чем отказывать (в точности как его папенька), он обычно отдавал приказы, а не выполнял их.
Но – увы! – папашка успел промотать свою половину наследства, пьянствуя и играя в рулетку тогда, когда его брат Зигфрид целеустремленно работал, приумножая свои деньги.