Наверно, это из-за матери: она всегда так много говорила – про свою жизнь, про то, что она убирает-моет, а никто этого не ценит, про мужиков-козлов, – что Полина привыкла не слушать.

Полина не умела слушать, но умела смотреть.

Все красивые.

У Лолы очень красивый профиль, нос и подбородок вырезаны уверенной линией. Когда Лола задумывается, на ее лицо как будто опускается тень. Она и так смуглая, но когда думает о чем-то серьезном, как будто становится еще темнее, такого красивого цвета, почти как важная грозовая туча.

Все красивые.

Полина смотрит на Кторию Санну, которая чертит мелом на доске толстые белые линии. Математичка в большой шерстяной полосатой кофте, под носом у нее растут едва заметные маленькие усики, так что она напоминает большую кошку.

Владик, с которым Полина сидит за одной партой, спросил:

– Полин, ты чего не пишешь?

Полина ответила:

– Стихи сочиняю!

Зачем она это сказала, она и сама не поняла, но с ней часто такое случалось; так начинались чудеса.

– Ух ты! А что? Расскажи…

Все красивые. У Влада чуть раскосые глаза, оттопыренные уши и плохие зубы. Полине казалось, что когда он станет старше, у него во взгляде появится настоящий демонизм, и он будет похож на человека с сердцем змеи.

– Ну… Смотри…

Полина задумалась на секунду, а потом продекламировала:

Как-то раз пошли мы в лес…

И Олег на дуб залез!

Владик засмеялся.

– А дальше?

– Дальше – ты!

– Я?! – У него загорелись глаза. – Тогда… зацепился он за сук… укусил его барсук… и ему пришел каюк!

Полина подивилась такой кровожадности Влада, но быстро поняла ее причину. Все красивые, но Олег вырос выше остальных. Он и его друг Сашка все время задирали Влада.

– Сашка… – начала Полина.

– …лез через забор, в спину получил топор!

В их классе обнаружился настоящий поэт.

– Владик… ты прямо Пушкин! Обалдеть! Вот это да! А про Сережу можешь?

– Могу! Вот: Серега, Серега… такой недотрога… ммм…

– Ну?

– Тебе отпилили мы ногу!

Полина покатилась от смеха. А Влад тем временем принялся что-то кропать на листке: его подхватило вдохновение. Он бормотал стихи себе под нос, но Полина уже ничего не слышала – она купалась в радости, как дельфин.

– Яковлев! – Математичка подкралась незаметно. – Что ты там пишешь?

Листочек был изъят и отправился прямиком на учительский стол. А там уже вытягивала шею отличница-паинька Лу. На перемене Полина услышала, как они с Олеськой обсуждают:

– Да! Так и написано! Как прекрасна наша школа, каждый школьник идиот! И дальше вообще про всех! Даже про…

Окончания Полина не услышала: Олеська и Лу ее заметили и тут же замолчали. Олеська – черный лебедь – носила школьную форму и напоминала принцессу, которую хотят отдать замуж за нелюбимого, а она носит траур по рыцарю, который из-за нее погиб на поединке. На Лу был ангорский свитер, и от нее всюду летел пух, как от ангела. Полине нравилось, как Лу смешно оттягивает горловину и чешет шею, как будто ее душит тепло. Все красивые.

После уроков к Полине и Владу подошел Олег.

– Я слышал, вы тут с мелким стихи сочиняете…

– Ну да…

Олег очень сильный. Руки у него большие, кисти широкие, пальцы со сбитыми костяшками. И лицо… Подбородок мощный, скулы выступают, нос немного кривоват (уже, видимо, ломали). Взгляд воина, победителя, человека, который всегда получает то, что хочет.

– Что «ну да»? Не выделывайся тут…

– Ну писали, и что? – подскочил Влад. – Это я писал, я!

– Заткнись, уродец! – Олег отвесил Владику затрещину.

– А-ай!

– Это за меня! А это – за Сашку! – Он врезал ему еще раз. – А ты…

Он смерил Полину взглядом и вдруг выхватил у нее из рук рюкзак.

– Ребя-я-ят, футбо-о-ол!