И невольно вздрогнул, когда женские ручки легли на ягодицы! Как еще удержался на столе и не вскочил с него! Она начала медленно разминать напряженные до предела мышцы, а я пытался, как учил Будда, контролировать свое дыхание. Я старался думать только о дыхании, а вовсе не о том, как перемещаются ее пальчики все ближе и ближе... Как они все настойчивее раздвигают ягодицы. Я не слышал ее громкого дыхания, я не слышал бешеного биения своего сердца - в ушах звенело и все-таки пришлось чуть подтянуть вверх правую ногу, давая немного свободы каменному члену, придавленному до этого всем моим весом. Но тем самым я и открыл доступ ей туда, куда она так настойчиво стремилась! А когда осторожный пальчик скользнул между моими ягодицами и тронул запретное место, все-таки не сдержался - подорвался со столика, схватил эту заразу и, зажав между голыми ногами, впился в ее рот. И задохнулся от накрывших ощущений!

Мне не хватало воздуха, но оторваться не мог - поразило ощущение ее верткого язычка в собственном рту. Ее особенный вкус - незнакомый до этого, грушевый... Удивительный вкус. Разве мог я вспомнить в тот момент, что ровно полчаса назад на обед в столовой предлагали яблоки, груши и бананы, и я, конечно, выбрал яблоко, а она, видимо, грушу... Разве помнил я, что у нее руки в масле? Нет, я с радостью ощущал, как она своими волшебными пальчиками перебирает мои волосы.

Я забыл обо всем - о незапертой двери, о том, что мы вообще-то в кабинете Снежаны находимся - только ее губы, только ее лихорадочное дыхание, только ощущение нежного, тоненького женского тела в моих объятиях... Вероника была такая легонькая, что я легко приподнял ее за талию, и она поняла сразу же, чего я добиваюсь - раскинула ноги и обхватила мои бедра ими!

И если бы я не сидел на кушетке до этого, точно упал бы, потому что член уперся в тонкую ткань трусиков - халат Вероники и надетая под него легкая юбочка чуть выше колен сами собой как-то освободили мне пространство! Меня трясло, я отчетливо ощущал дрожь в руках, когда двигал ее на себе, потирая промежностью о свой стояк и ощущая, как влажная ткань оставляет след на моей плоти. Огненной вспышкой в голове прострелило - она сама завелась, пока мне массаж делала! И мне стало до боли необходимым немедленно отодвинуть в сторону мешающую тряпочку и сделать то, чего нам обоим так хотелось! Но мысли... Гадкие мысли, откуда-то появившиеся в голове, вдруг отрезвили, дали передышку: "А что если войдет кто-то? А что если... А что если она со всеми так?"

И Вероника, словно почувствовала мое охлаждение - оторвалась, заканчивая поцелуй, а потом, обхватив ладонями мое лицо, заглянула в глаза:

- Когда наши дети станут взрослыми и начнут спрашивать о том, как папа впервые поцеловал маму, я скажу, что для того, чтобы поцелуй состоялся, маме пришлось взять папу за задницу...

15. 15 глава.

       Антон

   Иваницкий явился ко мне накануне боя. Постучал в двери номера и вошел за мгновение до того, как я разрешил.

    - Знаю, Антон, знаю, что с бабой тебя застать нереально - ты один из всех знакомых мне бойцов перед боем напряжение в зале снимаешь! - в руках он держал бутылку коньяка, светился, как начищенный медяк и гордо выставлял вперед приличных размеров пузо. А ведь когда-то тоже был неплохим боксером, даже пару раз встречался со мной на ринге. Но гораздо раньше, чем я ушел на тренерскую работу и, надо сказать, был в ней намного удачливее.

    - А ты, Саня, все растешь, - намекая на брюшко, сказал я в ответ. - Проходи, присаживайся.

   - А что нам, молодым да неженатым, еще делать - только расти, дорогой, только расти...