Грустно без нее. Страшно за нее. Нет успокоения. Ходил по дорогам. Только хотел заниматься. Приехал Маvоr. Профессор. Очень живой, но профессор и государственник, и нерелигиозный. Классический тип хорошего ученого. Письмо от Черткова. Присылает статьи английские. Ничего даже не читал. Вечером карты. Голова болит. От Саши телеграмма. Доехали хорошо. Ложусь. А обдумывал поутру работу о безумии и безрелигиозности – хорошо!

31 августа 1910 г. Ясная Поляна

«Спасибо тебе, милая Таня, за твои два письма. Письмо папá в первую минуту, по-старому, обрадовало меня ужасно; но, перечитав его несколько раз, я вдруг поняла, что в нем живет все та же надежда, что я должна победить в себе что-то такое, что сделает, что и ему, и мне будет лучше; т. е. ему, потому что под этой победой подразумевается возобновление отношений с Чертковым. А я, как и раньше, предоставляю ему выбор: или я, жена его, или Чертков. Места нам обоим нет и быть не может никогда, никогда. Успокоюсь же я только тогда, когда пойму, что отец твой твердо и добро утвердит мои права и мое место любящей жены при себе и не променяет меня на теперь так безумно любимого им человека […]»[63].

С. А. Толстая с дочерью Татьяной. Ясная Поляна. 1897.

Фотография С. А. Толстой

«Сейчас проводила Леву (сына. – В. Р.), милый Левочка, и очень мне его жаль; он, конечно, не спокоен и со мной так нежно прощался. Обещал 3-го мне сюда телеграфировать о решении суда (суд был над изданной сыном Львом статьей его отца “Восстановление ада”, которую арестовали. – В. Р.).

Получила утром и твое, и Танины письма, которые меня очень обрадовали. На меня здесь навалилось столько дела и забот, что я немного ошалела, тем более, что встала так же рано, как в Кочетах, а вчера легла так же поздно.

Погода восхитительная, но какое-то странное впечатление произвела на меня Ясная Поляна. Все совершенно изменилось, т. е., конечно, мой взгляд на все изменился. Точно что-то похоронила навеки и надо по-новому начать жизнь. И как после похорон (хотя бы Ванички) долго, долго болело сердце от утерянного любимого существа, так и теперь болит та рана, которую так неожиданно послала мне судьба от утерянного счастья и спокойствия.

Здесь, пока, я как будто стала спокойнее в привычной обстановке и без множества устремленных на меня посторонних глаз, перед которыми совестно, так как никому не известен и не интересен источник моего горя.

Искренна я была всегда, несмотря ни на какие другие, бесчисленные мои недостатки. Искренно любила и люблю тебя, иглубоко сожалею, что причиняю тебе страданья, что горячо и искренно выразила тебе. Твоя С. Толстая.

С. А. Толстая. Октябрь 1904 г. С.-Петербург.

Фотография К. К. Буллы

Очень меня огорчило в письме твоем опять все то же: желанье, чтоб я себяпобедила, т. е. чтоб опять можно было по-прежнему общаться с любимым человеком, и не скрою, что я очень плакала. Что делать? Итыне можешьпобедить себя, как ия»[64].

Я написал из сердца вылившееся письмо Соне.

1 сентября 1910 г. Кочеты