Когда минут через десять он вернулся в фургон, оказалось, что Эми тоже бросила работать. Она лежала на кровати, устремив взгляд в потолок. Котята – Смадж и Виски – улеглись у нее на животе, свернувшись калачиком.
Глядя на нее сверху, он произнес довольно резко:
– Если эта Робартс поднимет дело о клевете, мне понадобятся деньги. Мы не сможем жить так, как раньше. Надо все спланировать.
Она сразу же поднялась и села, пристально глядя ему в лицо. Котята оскорбленно запищали и бросились прочь.
– Ты хочешь сказать, мы не сможем здесь остаться?
Это «мы» обычно придавало ему бодрости, но сейчас он едва обратил на это внимание.
– Вполне вероятно.
– Но почему же? Ведь ты вряд ли найдешь жилье дешевле, чем этот фургон. Попробуй-ка снять комнату на одного за два фунта в неделю! Нам чертовски повезло, что мы можем здесь жить.
– Но здесь нет работы, Эми. Если мне придется платить большой штраф, придется искать работу. Ехать в Лондон.
– Какую работу?
– Все равно какую. У меня же есть диплом.
– Ну, знаешь, я не вижу смысла в отъезде, даже если тут нет работы. Ты же можешь обратиться в министерство здравоохранения и соцобеспечения и получить пособие по безработице.
– Его не хватит на уплату штрафа.
– Ну, если тебе придется уехать, я-то могу здесь остаться. Такую квартплату и я могу платить. А хозяину что за разница? Он получит свои два фунта, а от кого – не все ли равно?
– Ты не сможешь жить здесь одна.
– Вот еще! Я жила в местах и похуже.
– На что? Откуда ты деньги возьмешь?
– Ну, если ты уедешь, я могу и в министерство обратиться, верно? Они пошлют сюда своих ищеек, но мне-то будет все равно. Они не смогут донести, что я тут с тобой сожительствую. Тебя-то не будет. А потом, у меня кое-какие сбережения есть.
Бездумная жестокость этого предложения болью отозвалась в сердце. Он сказал, с глубочайшим отвращением расслышав в собственном голосе нотки жалости к самому себе:
– Это именно то, чего ты хочешь, Эми? Чтобы меня здесь не было?
– Вот тупарь, я же шучу. Правда, Нийл, ты бы посмотрел на себя! Прямо самый несчастный из несчастненьких. Да это еще бабушка надвое сказала – состоится суд или нет.
– Должен состояться, если она не отзовет иск. Уже дата рассмотрения дела назначена.
– Она вполне может иск отозвать. А то еще помрет в одночасье. Вполне может утонуть ночью, когда плавать ходит. Она ведь каждый вечер в море купается, сразу как «Новости вкратце» в девять прослушает. Точно, как часы. Купается до самого декабря.
– Кто это тебе сказал? Откуда ты знаешь, что она по ночам плавать ходит?
– Да ты же и сказал.
– Не помню такого.
– Ну, значит, кто-то еще сказал. Может, кто-то из завсегдатаев «Нашего героя». Я думаю, это ни для кого не секрет, верно?
– Она не утонет, – сказал Нийл. – Она здорово плавает. Не станет рисковать по-глупому. И я не могу желать ей смерти. Нельзя призывать к любви и одновременно предаваться ненависти.
– Ну а я вот могу желать ей смерти. Может, Свистун ее поймает. Или ты выиграешь процесс. И тогда ей придется заплатить тебе. Вот смеху-то будет.
– Вряд ли такое возможно. Я консультировался с юристом в городской юридической консультации, когда в прошлую пятницу ездил в Норидж. Ясно было: он считает дело очень серьезным. И она вполне может его выиграть. Он сказал, мне надо нанять адвоката.
– Ну и найми.
– Как? Адвокаты стоят денег.
– Постарайся получить адвоката из юридической консультации для помощи неимущим. Помести в бюллетене обращение, пусть делают добровольные взносы.
– Я не могу пойти на это. И так тяжело выпускать бюллетень: бумага дорогая и рассылка немало стоит.