Когда минут через десять он вернулся в фургон, оказалось, что Эми тоже бросила работать. Она лежала на кровати, устремив взгляд в потолок. Котята – Смадж и Виски – улеглись у нее на животе, свернувшись калачиком.

Глядя на нее сверху, он произнес довольно резко:

– Если эта Робартс поднимет дело о клевете, мне понадобятся деньги. Мы не сможем жить так, как раньше. Надо все спланировать.

Она сразу же поднялась и села, пристально глядя ему в лицо. Котята оскорбленно запищали и бросились прочь.

– Ты хочешь сказать, мы не сможем здесь остаться?

Это «мы» обычно придавало ему бодрости, но сейчас он едва обратил на это внимание.

– Вполне вероятно.

– Но почему же? Ведь ты вряд ли найдешь жилье дешевле, чем этот фургон. Попробуй-ка снять комнату на одного за два фунта в неделю! Нам чертовски повезло, что мы можем здесь жить.

– Но здесь нет работы, Эми. Если мне придется платить большой штраф, придется искать работу. Ехать в Лондон.

– Какую работу?

– Все равно какую. У меня же есть диплом.

– Ну, знаешь, я не вижу смысла в отъезде, даже если тут нет работы. Ты же можешь обратиться в министерство здравоохранения и соцобеспечения и получить пособие по безработице.

– Его не хватит на уплату штрафа.

– Ну, если тебе придется уехать, я-то могу здесь остаться. Такую квартплату и я могу платить. А хозяину что за разница? Он получит свои два фунта, а от кого – не все ли равно?

– Ты не сможешь жить здесь одна.

– Вот еще! Я жила в местах и похуже.

– На что? Откуда ты деньги возьмешь?

– Ну, если ты уедешь, я могу и в министерство обратиться, верно? Они пошлют сюда своих ищеек, но мне-то будет все равно. Они не смогут донести, что я тут с тобой сожительствую. Тебя-то не будет. А потом, у меня кое-какие сбережения есть.

Бездумная жестокость этого предложения болью отозвалась в сердце. Он сказал, с глубочайшим отвращением расслышав в собственном голосе нотки жалости к самому себе:

– Это именно то, чего ты хочешь, Эми? Чтобы меня здесь не было?

– Вот тупарь, я же шучу. Правда, Нийл, ты бы посмотрел на себя! Прямо самый несчастный из несчастненьких. Да это еще бабушка надвое сказала – состоится суд или нет.

– Должен состояться, если она не отзовет иск. Уже дата рассмотрения дела назначена.

– Она вполне может иск отозвать. А то еще помрет в одночасье. Вполне может утонуть ночью, когда плавать ходит. Она ведь каждый вечер в море купается, сразу как «Новости вкратце» в девять прослушает. Точно, как часы. Купается до самого декабря.

– Кто это тебе сказал? Откуда ты знаешь, что она по ночам плавать ходит?

– Да ты же и сказал.

– Не помню такого.

– Ну, значит, кто-то еще сказал. Может, кто-то из завсегдатаев «Нашего героя». Я думаю, это ни для кого не секрет, верно?

– Она не утонет, – сказал Нийл. – Она здорово плавает. Не станет рисковать по-глупому. И я не могу желать ей смерти. Нельзя призывать к любви и одновременно предаваться ненависти.

– Ну а я вот могу желать ей смерти. Может, Свистун ее поймает. Или ты выиграешь процесс. И тогда ей придется заплатить тебе. Вот смеху-то будет.

– Вряд ли такое возможно. Я консультировался с юристом в городской юридической консультации, когда в прошлую пятницу ездил в Норидж. Ясно было: он считает дело очень серьезным. И она вполне может его выиграть. Он сказал, мне надо нанять адвоката.

– Ну и найми.

– Как? Адвокаты стоят денег.

– Постарайся получить адвоката из юридической консультации для помощи неимущим. Помести в бюллетене обращение, пусть делают добровольные взносы.

– Я не могу пойти на это. И так тяжело выпускать бюллетень: бумага дорогая и рассылка немало стоит.