Общественно опасные деяния, связанные с обязанностями должностных лиц (глава VII), включают в себя широкий спектр должностных преступлений. Анализ этой главы показывает, что сюда входят наряду с так называемыми общими должностными преступлениями (к примеру, злоупотреблением властью), и должностные преступления, относящиеся в зарубежной законодательной практике к числу специальных (например, незаконный арест и тюремное заключение). Бросается в глаза также отсутствие какой-либо системы в расположении преступлений данной главы. Так, открывается она составом «Неисполнение обязанностей» (ст. 122), который, если судить по санкции, является наименее опасным из всех должностных злоупотреблений, а состав «злоупотребления властью» (ст. 123), которым и следовало бы открыть данную главу, расположен лишь на втором месте. Взяточничеству (ст. 129–133) отводится заключительная часть главы.

Своеобразной является позиция законодателя и в формулировании составов должностных преступлений. Так, в соответствии со ст. 135 УК РК должностное лицо за совершение с использованием своего служебного положения преступления, не предусмотренного настоящей главой, подлежит наказанию. Причем оно ужесточается наполовину, за исключением случаев, когда привлечение к уголовной ответственности за совершение такого преступления обусловлено статусом должностного лица.

Отдельная глава (VIII) включает в себя нормы, устанавливающие ответственность за преступления, связанные с воспрепятствованием исполнению должностных обязанностей. Потерпевшим в такого рода составах преступлений выступают различного вида должностные лица. Тем самым законодатель подчеркивает особое положение в государстве лиц, призванных представлять власть и управление.

Далее в структуре книги II УК РК расположены преступления, традиционно относящиеся к посягательствам на интересы правосудия или порядка управления, а именно: преступления, связанные с побегом и укрывательством преступников; преступления, связанные с лжесвидетельством и уничтожением доказательств; преступления, связанные с ложным обвинением; преступления, связанные с умершими (главы IX–XII), а также деяния, связанные с ложным арестом, незаконным заключением под стражу (глава XXVIII).

Обращает на себя внимание тот факт, что в УК Республики Корея отдельная глава регламентирует ответственность за транспортные преступления (глава XV). Правда, нормы об этих преступлениях пока еще малочисленны (их всего 7), но уже подверглись определенной дифференциации. Систематизированы транспортные преступления в УК РК по признаку родового объекта. В качестве такового выступают отношения в сфере безопасного функционирования (движения и эксплуатации) транспорта. Анализ норм, входящих в главу X V, показывает, что «истинно» транспортными корейский законодатель признает преступления, посягающие прежде всего на безопасность движения различных видов транспортных средств (поездов, электромобилей, автомобилей, судов, самолетов). Ответственность дифференцируется в зависимости от того, имеет ли место общее затруднение движения (ст. 185), затруднение движения поездов и судов (ст. 186), крушение поезда и т. п. (ст. 187), а также с учетом того, умышленно (ст. 188) или по неосторожности (ст. 189) причиняются виновным соответствующие последствия. Наказуемы также как покушения, так и приготовления и сговор.

В то же время в УК Республики Корея в систему транспортных преступлений не включен угон транспортных средств. В отличие от законодательства многих стран мира (но не российского), данный состав помещен в главу XXXVIII УК РК «Преступления, связанные с похищением имущества и кражей». В ст. 331-2 угон (противоправное использование автомобиля и тому подобных предметов) трактуется как «временное использование автомобиля другого лица, судна, самолета или мотоцикла, без согласия этого лица, имеющего права на них». Примечательно, что до 1995 г. в УК РК вообще не имелось такого состава. По всей видимости, присоединение Республики Корея к международным конвенциям по борьбе с угонами воздушных и морских судов, а также изменившиеся реалии в самой стране побудили корейского законодателя криминализировать данное деяние. Импонирует, что он (законодатель) сформулировал в одной норме ответственность за угоны всех видов транспортных средств, а вот просчетом следует признать, с нашей точки зрения, отнесение этого деяния к разряду преступлений против собственности, а не к транспортным преступлениям.