Когда Тоня записалась на экскурсию на плато Ай-Петри, терпению Ворсина пришел конец. Он категорически отказался участвовать в этой авантюре, потому что отчаянно боялся высоты. Забраться под облака, чтобы посмотреть на Ялту с птичьего полета? На такие подвиги он не способен, уж лучше по набережной погуляет, поест мороженое, заглянет на городской рынок, прикупит свежих фруктов, которые они вечером вдвоем и отведают. Антонину упрямство мужа удивило. Она собиралась обрядиться в умопомрачительное длинное платье с глубоким декольте и взять с собой эффектную голубую шаль: гид Рувим Романович предупредил, что наверху будет прохладно.

– Мы поднимемся по канатной дороге, это абсолютно безопасно, котик, – уговаривая мужа, Антонина ласково прикоснулась к его руке.

Сергей Антонович испуганно дернулся, будто его ужалила ядовитая змея, умоляюще произнес:

– Почему бы тебе самой не отправиться в эти проклятые горы?

– Не будь ребенком, милый. Неужели ты отпустишь меня одну?

Ворсин чуть не брякнул «С большим удовольствием», но вовремя прикусил язык. Антонина в таких случаях хваталась за сердце и безудержно рыдала, размазывая тушь по жирным щекам. От жалости к самой себе у нее поднималось давление. Выпив валокордина, Тоня укладывалась в постель и трагическим голосом просила принести минеральной воды или положить на лоб холодный компресс. Ближе к вечеру Сергей Антонович в полной мере проникался раскаянием, просил у жены прощения и супруги мирились. В молодости Ворсин по глупости ругался с Антониной чуть ли не каждую неделю, расплачиваясь безнадежно испорченным настроением и походами по аптекам. С годами он остепенился, охотно соглашался с женой, дабы не утрачивать собственные нервные клетки.

Тоня все же уговорила его отправиться на Ай-Петри, соблазнив вином и шашлыками. Мол, Рувим Романович заявил, что такого добра там навалом. В Мисхор, где находилась нижняя станция канатной дороги, они добирались на автобусе. По пути Рувим Романович заливался соловьем. Этот хлыщ Ворсину сразу не понравился. Худой, рыжий, с огромными базедовыми глазами, он нервно размахивал руками, брызгая слюной в лицо собеседнику. Судя по всему, гид питал страсть к упитанным женщинам, он плотоядно пялился на Антонину, не обращая внимания на остальных дам. Как заметил Ворсин, в горы отправились леди исключительно бальзаковского возраста. Кроме Сергея Антоновича, в группу затесался древний, но на удивление юркий старичок, который сидел в автобусе позади него и всю дорогу рассказывал соседке, что две культуры – азиатская и европейская – рано или поздно смешаются и в результате получится новое сообщество. Иисус Христос и Аллах воплотятся в одном лице. Ворсина подмывало спросить, куда подевают Будду, но он решил промолчать.

– Высота Ай-Петри составляет тысячу двести тридцать один метр, – вдохновенно разглагольствовал Рувим Романович. – Вершина горы представляет собой огромный коралловый риф. Зубцы, которые мы сегодня увидим, образовались в результате выветривания.

Вагончик канатной дороги оказался не таким уж и маленьким, в него вмещалось больше двадцати человек, имелись четыре сидячих места. Сергей Антонович не опростоволосился, ловко растолкав растерявшихся женщин, угнездился на одно из них. Антонина, отгородив его своим массивным телом от остальных женщин, ласково шепнула:

– Только в окно не смотри.

Предупреждение излишнее. Как только вагончик, мягко качнувшись, поплыл по воздуху, Ворсин вперил взгляд в пластиковый пол и не поднимал голову до тех пор, пока сопровождающая их «бортпроводница» не попросила выйти. Оказалось, что они прибыли на промежуточную станцию «Сосновый бор», от которой начинался новый подъем на головокружительную высоту к грозным зубцам Ай-Петри. Вагончик, в который они перешли, был точной копией первого, но поскольку Сергей Антонович не предполагал, что его восхождение на Голгофу будет состоять из двух этапов, то припоздал, все сидения оказались заняты.