Словарь иностранных слов. М., 1996. С. 307.

Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 364.

См. об этом подр.: Основы философии науки. Ростов н/Д, 2006. С. 308.

См.: Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 305.

Методология понимается как: 1) система определенных способов и приемов, применяемых в той или иной сфере деятельности; 2) учение об этой системе, общая теория метода, теория в действии.

Основы философии науки. С. 308.

Ленин В. И. ПСС. Т. 39. С. 67.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 16 (примечание).

Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М., 1992. Т. 2. С. 126.

Кедров Б. М. История науки и принципы ее исследования // Вопросы философии. 1971. № 9. С. 78.

«Мы должны изучать факты прошлой жизни для того, чтобы открывать в них законы прогресса. Будущее способен видеть тот, кто познал прошедшее», – писал Г. В. Плеханов (Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. М., 1965. С. 573).

Гегель Г. В. Ф. Философия права. Соч. Т. VII. М.; Л., 1934. С. 26.

Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть общая. СПб., 1911. С. 8.

А. Ф. Кистяковский подчеркивал, что «только история может дать объяснение причин как современного состояния уголовного права, так и состояния его в предшествовавшие периоды» (Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. Киев, 1882. С. 41).

Волков Б. С. Методология исторического познания уголовного права // Два века юридической науки и образования в Казанском университете. Казань, 2004. С. 339.

Мальцев В. В. Введение в уголовное право. Волгоград, 2000. С. 5–6.

См. об этом подр.: Калашникова А. И. Уголовный кодекс РСФСР 1926 года: компромисс идеологии и науки. Ульяновск, 2009.

См.: Дамерли М. А. История права и философское знание // Журнал российского права. 2001. № 11. С. 75.

См. об этом подр.: Кедров Б. М. Проблемы логики и методологии науки. Избранные труды. М., 1990. С. 272–273.

Калашникова А. И. Указ. соч. С. 13.

См. об этом подр.: Сулейманов А. А. Первый Уголовный кодекс РСФСР: концептуальные основы и общая характеристика. Владимир, 2006. С. 10–12.

Наумов А. В. Обновление методологии науки уголовного права // Сов. государство и право. 1991. № 12. С. 23.

См.: Гордеенков Г. С. В чем должно состоять ученое уголовное законоведение в России в настоящее время? Харьков, 1838.

См.: Гордеенков Г. С. Разбор основных начал науки уголовного права. Харьков, 1832.

См. об этом подр.: Чучаев А. И. Методы науки уголовного прав (диссертационное исследование Г. С. Гордеенкова) // Российский ежегодник уголовного права. 2007. № 2. СПб., 2008. С. 700.

На это обстоятельство обращает внимание Н. С. Таганцев, указывая, что устойчивость правовых норм проверяется по преимуществу условиями их исторического развития. «Право создается народной жизнью, живет и видоизменяется вместе с ней; поэтому понятно, что прочными могут оказаться только те положения закона, в которых выразились эти исторически сложившиеся народные воззрения: закон, не имеющий корней в исторических условиях народной жизни, всегда грозит сделаться эфемерным, сделаться мертвой буквой» (Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть. В 2 т. М., 1994. Т. 1. С. 17). При этом ученый предупреждал: «Историческая оценка всякого нового закона является одним из первых приемов критического анализа права. Не нужно забывать, однако, что историческая почвенность есть только одно, но не единственное условие жизненного значения закона; не нужно забывать, что исключительно историческая оценка всякого законодательного движения, всякой реформы легко может сделаться тормозом народного развития» (Там же).

Гордеенков Г. С. В чем должно состоять ученое уголовное законоведение в России в настоящее время? С. 22.

Чучаев А. И. Методы науки уголовного прав (диссертационное исследование Г. С. Гордеенкова). С. 703.

Небезынтересно отметить положения диссертации, относящиеся к историзму в науке уголовного права, вынесенные Г. С. Гордеенковым на защиту. Они даны в приложении к диссертации и сформулированы следующим образом: «Историческое учение Уголовного права не может ограничиться одним периодом позднейшего Законодательства, начатого Уложением, ниже давать ему особенное преимущество, но распространяется в равной силе на все периоды права.

Оно должно раскрыть не одни разнообразные формы, в коих право развивалось, но самые те жизненные начала, которые скрывают в себе зародыш и причину его развития.

Древние уголовные законы применялись через наведение: тогда законная форма одного случая служила судебной мерой для новых подобных случаев; но в позднейших, систематизирующихся законодательствах общие их категории большей частью применяются по аналогии».

См.: Белогриц-Котляревский Л. С. Задача и метод науки уголовного права. Вступительная лекция в Киевском университете Св. Владимира. Киев, 1891.

Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 18.

См.: Немецкая историческая школа права. Челябинск, 2010.

Фельдштейн Г. С. Главные течения в истории уголовного права в России. М., 2003. С. 493.

Чучаев А. И. Историческая школа уголовного права // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы Шестой Международной научно-практической конференции 29–30 января 2009 г. М., 2009. С. 87.

Власьев Н. С. О вменении по началам теории и древнего русского права. М., 1980. С. 11.

Там же. С. 34, 40.

См.: Фельдштейн Г. С. Указ. соч. С. 116–117, 119.

См.: Депп Ф. Ф. О наказаниях, существовавших в России до царя Алексея Михайловича. СПб., 1849.

См.: Духовской М. В. Понятие клеветы как преступления против чести частных лиц по русскому праву. Ярославль, 1873.

Цит. по: Фельдштейн Г. С. Указ. соч. С. 136.

Десницкий С. Е. Слово о прямом и ближайшем способе к изучению юриспруденции. СПб., 1768. С. 15.

Дегай П. Взгляд на современное положение уголовного законодательства в Европе. СПб., 1845. С. 3.

Любавский А. О детоубийстве // Юридический вестник. 1863. Вып. 37. С. 12.

См.: Муллов П. Значение народных юридических обычаев // Журнал Министерства юстиции. 1862. Т. 11. Кн. 1; Он же. Женщина как подсудимая и преступница по русскому законодательству // Там же. 1861. Т. 7. Кн. 3. Отд. 1; Он же. Влияние ссылки на брак по русским законам // Там же. 1861. Т. 8. Кн. 5. Отд. 1.

См.: Арсеньев К. О предумышленном и непредумышленном убийстве // Журнал Министерства юстиции. 1861. Т. 10. Кн. 10. Отд. 1; Он же. О смягчении наказания несовершеннолетним, вовлеченным в преступление совершеннолетними // Журнал Министерства юстиции. 1861. Т. 8; Он же. О влиянии родственных и тому подобных отношений на меру вины и наказания преступников // Там же.

См.: Андреев В. О наказаниях за повторение преступлений // Юридический вестник. 1860–1861. Вып. 3.

См.: Серебряный В. Случай из русской уголовной практики // Юридический вестник. 1860–1861. Вып. 12.

Фельдштейн Г. С. Указ. соч. С. 505.

См.: Спасович В. Д. Обзор перемен в законодательстве уголовном, начиная с нового издания Свода законов 1857 г. // Век. 1861. № 5.

См.: Спасович В. Д. Теория взлома // За много лет. СПб., 1872.

См.: Спасович В. Д. Учебник уголовного права. СПб., 1863.

Чучаев А. И. Историческая школа уголовного права. С. 89–90.

Данилович И. О ходе уголовного законоведения вообще и преимущественно в Германии // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 14. СПб., 1837. С. 341.

Там же. С. 374.

См., напр.: Фельдштейн Г. С. Указ. соч. С. 493.

О нем подр. см.: Чучаев А. И. Н. Д. Сергеевский: жизненные вехи и творческое наследие. Ульяновск, 2006.

См.: Чучаев А. И. Николай Дмитриевич Сергеевский // Российский ежегодник уголовного права. 2006. № 1. СПб., 2007. С. 596.

См. об этом подр.: Чучаев А. И. Н. Д. Сергеевский: жизненные вехи и творческое наследие.

См. об этом подр.: Чучаев А. И. Грани таланта // Lex Russiсa. 2006. № 4, 5.

См. об этом подр.: Чучаев А. И. Ученый, педагог, государственный и общественный деятель (биографический очерк) // Сергеевский Н. Д. Избранные труды. М., 2008.

Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 32.

Основы философии науки. С. 312. По этому вопросу также см.: Бучило Н. Ф., Исаев И. А. История и философия науки. М., 2009.

Дворянсков И. В., Друзин А. И., Чучаев А. И. Уголовно-правовая охрана отправления правосудия (историко-правовое исследование). М., 2002. С. 15.

См. об этом подр.: Хачатуров Р. Л. Некоторые методологические и теоретические вопросы становления древнерусского права. Иркутск, 1974; Эверс И. Ф. Древнейшее русское право в историческом его развитии. СПб., 1835; Юшков С. В. Русская Правда. М., 1950; и др.

См.: Исаев И. А. История государства и права России. М., 2009. С. 25.

См.: История государства и права России / под ред. Ю. П. Титова. М., 2009. С. 28.

Там же. С. 29.

История государства и права СССР / под ред. О. И. Чистякова, И. Д. Мартысевича. В 2 ч. М., 1985. Ч. 1. С. 33.

См., напр.: Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана управленческой деятельности представителей власти. Ульяновск, 2002. С. 23–41; Яковлева С. А. Насильственные преступления в отношении представителя власти. М.; Йошкар-Ола, 2004. С. 5–19; и др.

Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. С. 115.

Надо заметить, что схожее мнение высказывалось и некоторыми русскими юристами. Например, Н. Н. Алексеев исходил из того, что мир несовершенен, именно поэтому необходимо государство. Уничтожение последнего ведет к бездне произвола и насилия, по сравнению с которыми весь аппарат государственного принуждения покажется просто раем (см.: Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 579–581).

Б. А. Кистяковский указывал, что сложность отношений, складывающихся в обществе, требует наличия общих норм и правил, обязательность исполнения которых гарантируется только государственной властью. Общество без государства и власти – это «идеал Царствия Божия на земле, который осуществится только тогда, когда все люди станут святыми» (Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998. С. 263–264).

В наше время «естественное состояние», о котором говорит Т. Гоббс, воспринимается как эвристический прием, основной вопрос которого: «Что делает общество возможным?». Другими словами, почему отношения между людьми не принимают форму хаоса, в котором могло бы произойти все, что угодно (см.: Падьоло Ж. Социальный порядок: принципы социологического анализа // Современная западная социология: классические традиции и поиски новой парадигмы. М., 1990. С. 93–94).

Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. М., 1985. Т. 1. С. 47.

Под указанными в этой статье лицами понимались:

братучаду – дети братьев (т. е. двоюродные братья), иногда переводится как племянник со стороны брата; сестринусынови – дети сестры, т. е. племянники;

ябетник – чиновник, сообщавший властям о состоявшихся происшествиях и правонарушениях; служащий, судебное должностное лицо;

изгой — человек, вышедший из общины (имеются и другие толкования этого слова); словенин – 1) житель Новгородской земли; 2) селянин.

Н. Ланге, например, считал, что перечень названных в статье лиц является открытым. В противном случае следовал бы неверный вывод о том, что «дядя не имел права мстить за племянника, тогда как последний пользовался этим правом по отношению к дяде…»; кроме того, опираясь на выражение «муж мужа», можно было утверждать, что «…Правда дозволяла месть одним мужчинам и единственно за убийство мужчин… и что внуку не давалось никакой власти над убийцей не только его бабки, но и деда, о котором даже не упоминается в Правде» (Ланге Н. Исследование об уголовном праве Русской Правды. СПб., 1859–1860. С. 21, 95, 98).

И. Ф. Эверс, например, данную месть рассматривал как акт варварской внесудебной расправы (см.: Эверс И. Ф. Древнейшее русское право. СПб., 1835. С. 318–329).

С. В. Юшков выступил с критикой такой ее оценки, отметив следующее: «…Только полное нежелание признать достаточно высокий уровень общественно-экономического, политического, правового и культурного развития Киевской Руси первой половины XI века может объяснить защиту поистине противоестественного мнения о господстве неограниченной кровной и притом досудебной мести. Защищать подобное мнение – это значит не допускать возможности изменений в основных принципах уголовного права Киевской Руси за целых полтораста лет – с момента появления русско-византийских договоров» (Юшков С. В. Общественно-политический строй и право киевского государства. М., 1949. С. 479).

См. об этом подр.: Мрочек-Дроздовский П. Н. Исследование о Русской Правде. Уч. зап. Моск. ун-та. Кн. 1. М., 1886.

Гридин — рядовой член дружины князя, общее обозначение княжеского человека, состоящего у него на военной службе; мог выполнять функции судебного пристава, обеспечивающего безопасность лиц, отправляющих правосудие, или исполнение судебных решений. Будучи дружинниками, гридины должны были по своему званию находиться безотлучно при князе.

Мечник — чиновник княжеского двора, член дружины; выполнявший, как правило, мелкие административные и судебные поручения; был не меченосцем, а мечедержателем князя как судьи (см.: Правда Русская. Комментарий / под ред. Б. Д. Грекова. В 2 т. М., 1947. Т. 2. С. 44, 47).

См. об этом подр.: Правда Русская. Комментарий. С. 45.

Цветков С. А. Уголовно-правовая защита законной деятельности представителей власти в российском законодательстве второй половины XIX – начала XX в.: дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 48.

См.: Дворянсков И. В., Друзин А. И., Чучаев А. И. Указ. соч. С. 21 (примечание).

Огнищанин – глава княжеской администрации. По мнению С. М. Соловьева, к огнищанинам относили только должностных лиц высшего разряда (см.: Соловьев С. М. Сочинения. М., 1988. Кн. 1. С. 220–221).

М. П. Павлов-Сильванский отмечает, что слово «огнище» – очаг имело более широкий смысл и употреблялось в значении дома, двора. Этим и объясняется его употребление для обозначения лиц, относящихся ко двору князя (см.: Павлов-Сильванский М. П. Феодализм в России. М., 1988. С. 507).

См.: Греков Б. Д. Крестьяне на Руси. М.; Л., 1946. С. 86.

См.: Карамзин Н. М. История государства российского. СПб., 1842. Т. 2. С. 67.

Греков Б. Д. Избранные труды. М., 1959. Т. 2: Киевская Русь. С. 98–99.

Греков Б. Д. Крестьяне на Руси. С. 87.

В данной статье говорится: «Или холоп ударить свободна мужа (курсив наш. – Авт.) а бежить в хором, а господин начнеть не дати его, то холопа пояти, да платить господин за нь 12 гривне; а за тым, где его налезуть ударныи тои мужь, да бьють его» (Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 48).

См.: Греков Б. Д. Крестьяне на Руси. С. 78–80.

См.: Адреевский И. О наместниках, воеводах и губернаторах. СПб., 1864. С. 4–5.

Так, Рюрик «и раздая мужем (курсив наш. – Авт.) свои грады, одному Полтеск, овому Ростов, другому Белоозеро» (Лаврентьевская летопись // Полн. собр. Русск. летоп. СПб., 1871. Т. 1. С. 9); Олег – «В лето 6390 поиде… и приде к Смоленску с Кривичи, и придя град, и посади муж (курсив наш. – Авт.) свой» (Там же. С. 10).

Ключевский В. О. О государственности в России. М., 2003. С. 15.

См.: Яковлева С. А. Уголовно-правовая оценка насилия в отношении представителя власти в связи с исполнением им должностных обязанностей: дис. … канд. юрид. наук. Ульяновск, 2003. С. 19.

См.: Цветков С. А. Указ. соч. С. 50.

Синкретизм – слитность, нерасчлененность, характеризующая первоначальное, неразвитое состояние (см.: Словарь иностранных слов. М., 1996. С. 456).

Упоминаемая в статье плата в литературе оценивается по-разному; одни считают ее штрафом в пользу князя (т. е. собственно вирой), другие – платежом родственникам убитого в случае их отказа от мести (т. е. головничеством). «Иногда различают платеж, о котором говорится в первой части статьи, от такового во второй ее части. А. А. Зимин, например, в первом случае видит головничество, во втором – виру» (Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 51).

Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов, 1999. С. 10.

В литературе по этому поводу высказаны различные точки зрения. Так, Б. Д. Греков считал, что эта часть Русской Правды посвящена правовой регламентации жизни княжеской вотчины, ее охране от посягательств извне, в частности от свободных общинников, оказывающих сопротивление феодалам (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 58). Это утверждение признано небесспорным. Скорее, указанная часть данного правового памятника появилась в связи с необходимостью обеспечения защиты собственности и жизни лиц, «находящихся в той или иной зависимости от него» (Там же).

См. об этом подр.: Цветков С. А. Указ. соч. С. 52.

См. об этом подр.: Зимин А. А. К истории текста Краткой редакции Русской правды. Труды ИАИ. Т. 7. 1954.

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 58.

См.: Щепкин Е. Н. Варяжская вира. Одесса, 1915. С. 96–97.

См.: Беляев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1879. С 236.

См.: Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. Л.; М., 1928. С. 226.

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 58.

Кизилов А. Ю. Указ. соч. С. 26.

См., напр.: История государства и права России / под ред. С. А. Чибиряева. М., 1999. С. 31.

См.: Исаев И. А. Указ. соч. С. 21.

Подъездной — сборщик различных поступлений в пользу князя.

Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 58.

Историки различно толкуют вервь. Одни признают ее большой патриархальной семьей, другие – общиной. В ст. 20 говорится: «…в неи же вири голова начнеть лежати…» (как полагают специалисты, по всей видимости, имеется дефект текста; первоначально – «верви» (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 59). Следовательно, вервь имеет определенную территорию. Таким образом, обоснованным представляется мнение, согласно которому она рассматривается в качестве общественно-территориальной единицы.

Этимологические словари не проясняют ситуацию. Разбой – заимствовано из старо-славянских языков, образовано от слова «разбити» (разбитной), означавшего смелый, расторопный. Некоторые авторы трактуют его как бой, драку, поединок (см.: Правда Русская. Комментарий / под ред. Б. Д. Грекова. Т. 2. С. 260).

См.: Ланге Н. Указ. соч. С. 106.

См.: Самоквасов Д. Я. История русского права. М., 1906. С. 363.

См.: Филиппов А. Н. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912.

См., напр.: Алексеев Ю. Г. Псковская судная грамота и ее время. М., 1980. С. 48.

См.: Древнерусское государство и его международное значение / под ред. В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнина. М., 1965. С. 189.

См.: Чучаев А. И., Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана представителей власти в X–XII вв. // Государство и право. 2001. № 6. С. 91–92.

Памятники Русского права. Вып. 1. М., 1952. С. 96.

Кизилов А. Ю. Указ. соч. С. 27.

Там же.

Клеть – дом, хозяйственная постройка, амбар, кладовая.

Говядо– бык, рогатый скот.

«В пса место» – как собаку.

Татьба – воровство, кража.

Тивунец — 1) домоуправитель, дворецкий; 2) сын дворецкого.

По мнению С. М. Соловьева, «звание тиуна… можно означить словом “приставник” с неопределенным значением: приставник смотреть за домом, за конюшней, за судом» (Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. С. 221).

См. об этом подр.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 59.

Владимирский-Буданов М. Ф. Указ. соч. С. 314.

См.: Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М., 1941. С. 247.

См.: Памятники Русского права. Вып. 1. С. 96.

См. также: Юшков С. В. Общественно-политический строй и право киевского государства. М., 1949. С. 45.

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 59.

См.: Кизилов А. Ю. Указ. соч. С. 28.

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 59.

Конюх старый – конюший, старший конюх, управляющий конюшнями.

Л. Гетц предполагал, что речь идет о слуге князя и старосте свободных общинников (см. об этом подр.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 60).

Рядович как потерпевший авторами определяется по-разному. Так, С. В. Юшков считал его хозяйственным агентом князя; Б. Д. Греков – феодально-зависимым человеком (Там же).

Свада – ссора.

М. Н. Тихомиров возникновение рассматриваемой нормы связывает с новгородским восстанием 1209 г., когда посадника Дмитра обвиняли в том, что он обложил дикой (т. е. чужой) вирой купцов (т. е. вирой, накладывавшейся на вервь, на территории которой находили неопознанного убитого; она выполняла полицейскую функцию, связывая всех членов общины круговой порукой) (см. об этом подробно: Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. С. 228).

См., напр.: Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1903. С. 350.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 86–87.

См.: Цветков С. А. Указ. соч. С. 57–58.

См.: Кизилов А. Ю. Указ. соч. С. 28.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 86.

См.: Исаев И. А. Указ. соч. С. 25.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 19.

Поток — изгнание из общины вместе с женой и детьми с конфискацией имущества.

Разграбление – конфискация имущества и выдача преступника (вместе с семьей) «головой», т. е. в холопство.

См. об этом подр.: Хачатуров Р. Л. Русская Правда. Тольятти, 2002.

В них говорится: ст. 33 – «Или смерд (крестьянин-земледелец. – Авт.) умучать, а без княжа слова, за обиды 3 гривны; а в (о)гнищанине, и в тивунице, и в мечници 12 гривъне»; ст. 78 – «Аже смерд мучить смерда без княжа слова, то 3 гривны продажи, а за муку гривна кун; аже огнищанина мучить, то 12 гривен продаже, а за муку гривна».

См.: Попов А. Русская Правда в отношении к уголовному праву. М., 1841. С. 80; Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. СПб., 1909. С. 291.

Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. С. 502.

См.: Хачатуров Р. Л. Русская Правда. С. 90.

Анализ указанных точек зрения см.: Федоров А. В. Преступления против правосудия (вопросы истории, понятия и классификации). Калуга, 2004. С. 10–12.

См.: Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. В 2 т. М., 1938. Т. 1. С. 184–185.

Конунг — высший представитель родовой знати; военный предводитель.

Уставная грамота – акт, устанавливающий повинности феодально-зависимого населения; применительно к церковным грамотам – закрепляющий взаимоотношения светской и церковной властей в определенном княжестве.

Уставы – более сложные документы, в основе которых, как правило, лежат несколько уставных грамот; они, в отличие от последних, характеризуются более широким содержанием.

Посадник — высшая государственная должность, избирался из знатных бояр на вече.

Тысяцкий — военный предводитель городского ополчения («тысячи»), также избирался из бояр на вече и был ближайшим помощником посадника.

Архиепископ — владыка, глава новгородской церкви, имел значительные прерогативы политической власти: возглавлял Совет, представлял Новгород во внешних сношениях, скреплял печатью договоры и грамоты Новгорода, с первой половины XIV в. ведал всеми тяжбами по земельным делам. Суд высшей инстанции заседал в его резиденции, архиепископ вершил также и церковный суд.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 304–305.

См.: Памятники Русского права. М., 1953. Вып. 2. С. 258.

Донсков Д. А. Преступления в сфере правосудия: история развития российского законодательства до 1917 г. // Дифференциация ответственности и вопросы юридической техники в уголовном праве и процессе. Ярославль, 2001. С. 120; Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005. С. 14.

Посадник и тысяцкий рассматривали также дела, по которым потерпевшим или преступником являлся иностранный гражданин. Так, в проекте договора Новгорода с Любеком и Готским берегом говорится: «А будет ссора между немцами и новгородцами, кончать ссору на дворе святого Ивана перед посадником, тысяцким и купцами. А придет кто-нибудь с острым оружием в Немецкий двор или в Готский двор и там ранит кого-нибудь или возьмет товар, а поймают его, то вести его на суд и судить по преступлению. А порубят ворота или тын, то судить по преступлению…» (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949. С. 60). Это правило не противоречит независимости иванской организации (купеческой гильдии) от посадника (ст. 6 Рукописания князя Всеволода // Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 263).

Подверник – должностное лицо, следившее за порядком в помещении суда.

«Всадити в дыбу» означает заключение в колодки.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 337.

По мнению ряда советских ученых, введение смертной казни относится к периоду феодальной раздробленности. Например, О. Ф. Шишов писал: «Впервые в истории русского государства смертная казнь законодательно была закреплена в 1398 г. в “Двинской уставной грамоте” Василия Дмитриевича, юридически оформившей вхождение Двинской земли в состав московского государства» (Шишов О. Ф. Смертная казнь в истории Советского государства // Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 14). На самом деле смертная казнь была ведена и применялась намного раньше (см. об этом подробно: Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. Тула, 2000; Жильцов С. В. Смертная казнь в истории России. М., 2001; и др.).

«Живота не дати» – казнить смертной казнью.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. С. 332.

Викторский С. К. История смертной казни в России и современное ее состояние. М., 1912. С. 25.

Перевет — измена, переход на сторону врага; примером может служить измена в 1240 г. части бояр, сдачу ими Пскова ливонским рыцарям (см.: Славянская энциклопедия. Т. 2. С. 212).

Судебник 1497 г. // Памятники русского права. Вып. 3 / под ред. Л. В. Черепнина. М., 1955. С. 346–373.

Судебник 1497 г. был составлен дьяком Владимиром Гусевым (см. об этом подр.: Владимир Гусев – составитель Судебника 1497 г. // Исторические записки. Т. V. М., 1939). Я. С. Лурье и Л. В. Черепнин ставят под сомнение авторство В. Гусева. По мнению Л. В. Черепнина, основными участниками составления Судебника были бояре – князья Патрикеевы. А. Г. Поляк в связи с данным утверждением замечает: «Если согласиться с этой точкой зрения, то получается, что Судебник 1497 года, в какой-то мере ограничивавший произвол и привилегии боярской аристократии, был создан крупнейшими представителями феодальной знати, а основным противником его создания явился значительно менее родовитый “сын боярский” Владимир Гусев» (Памятники русского права. Вып. 3. С. 344).

С. В. Юшков полагал, что работу над проектом Судебника осуществляла целая правительственная комиссия, проект Судебника обсуждался на заседаниях Боярской думы (см.: Юшков С. В. Судебник 1497 г. (к внешней истории памятника) // Уч. записки Саратовского гос. ун-та им. Н. Г. Чернышевского. Т. V. Вып. III. Саратов, 1926. С. 38).

Долгое время Судебник в полном виде не был известен. Историки пользовались извлечениями из него, опубликованными немецким бароном, дипломатом и путешественником Сигизмундом Герберштейном в книге «Rerum Moscovitarumcommentarii» (Вена, 1549 г.). В этой книге статьи Судебника даны на латинском языке. Современный читатель может ознакомиться с работой С. Герберштейна в переводе профессора С.-Петербургского историко-филологического института А. И. Малеина, сделанном в 1908 г. по ее Базельскому изданию 1556 г.: Герберштейн С. Великая Московия. М., 2008.

Судебник 1497 г. дошел до нас в одном списке начала XV в. Этот список не имеет деления на статьи; впервые подобное деление произвел М. Ф. Владимирский-Буданов, выделивший 68 статей. Л. В. Черепнин на основе рукописи Судебника, которая не была известна М. Ф. Владимирскому-Буданову, подразделил законодательный акт на 94 статьи, соответствующие имеющимся в тексте киноварным инициалам.

Михайлов М. История русского права. СПб., 1871. С. 37.

Калачев Н. О Судебнике царя Иоанна Васильевича // Юридические записки. Т. 1. М., 1841. С. 62.

О характеристике и значении Судебника 1497 г. также см.: Сыромятников Б. Очерки истории суда в древней и новой России // Судебная реформа / под ред. Н. В. Давыдова, Н. Н. Полянского. М., 1915; Добротвор Н. О Судебниках 1497 и 1550 гг. // Судебники Русского государства. Горький, 1939.

Юшков С. В. Судебник 1497 г. (к внешней истории памятника). С. 8.

Исключение из источников Судебника предшествующих ему законодательных актов, на наш взгляд, искажает представление об эволюции права вообще и конкретных юридических институтов в частности.

Черепнин Л. В. Предисловие // Памятники русского права. Вып. 3. С. 38.

Боярин – высший сановник, близкий к князю.

Окольничий – высший после боярина чин в государственном управлении, в данном случае великокняжеский судья.

Следует заметить, что еще до издания Судебника 1497 г. совместно с боярами дьяки участвовали в разрешении важнейших судебных вопросов (см. об этом подр.: Федеров-Чеховской А. А. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. Т. 1. Киев, 1860. № 9). Со второй половины XV в. дьяки приобретают большое значение в деятельности государственного аппарата. По сути, они положили начало той правительственной бюрократии, которая правила российским государством.

Помещение данной нормы среди норм о суде центральном объясняется, скорее всего, казуальным принципом изложения закона. Статья 20 фактически является иллюстрацией положений ст. 19 Судебника.

Облихование – особая форма судебного процесса; подозреваемый обвиняется в том, что он «ведомо лихой человек», этого было достаточно для применения к нему пытки; повальный обыск – опрос всего взрослого населения деревни, села, волости или уезда, где проживал преступник.

Мрочек-Дроздовский П. Н. Судебники: лекции (рукописное издание). 1899. С. 10–11.

Загоскин Н. П. Очерк истории смертной казни в России: речь, читанная на годичном акте Императорского Казанского университета // Известия и уч. записки Казанского ун-та. 1892. С. 27.

Мрочек-Дроздовский П. Н. Судебники: лекции. С. 11–12.

В ст. 8 «О воровстве» содержится первая из норм Судебника, посвященных борьбе с наиболее тяжкими преступлениями: татьбой, разбоем, душегубством (убийством), ябедничеством (ложным доносом, злостной клеветой). Данный перечень деяний заканчивается указанием на «иное какое лихое дело». Подобная расплывчатая формулировка, не имеющая в законе собственного определения, по сути, позволяла любое неугодное для власти деяние квалифицировать по названной статье Судебника.

Мрочек-Дроздовский П. Н. Судебники: лекции. С. 12–13.

Памятники русского права. Вып. 3. С. 384.

См., напр.:Герберштейн С. Указ. соч. С. 138.

Зорник (изорник) – в древней Руси мелкий съемщик земли, платящий землевладельцу часть урожая.

Кочетник – крестьянин-рыболов.

Взакличь — публично требовать долг, огласить претензии.

Покрут(а) – подмога или ссуда на обзаведение хозяйством; она состояла из денег, скота, орудий, хлеба и давалась с обязательной уплатой – чаще всего в виде каждого второго снопа урожая.

Славянская энциклопедия. Т. 1. С. 135–140.

Герберштейн С. Указ. соч. С. 137.

В литературе, например, утверждается, что расправа Ивана III со своими вельможными противниками – боярами Патрикеевыми и боярином Ряполовским – внешне выглядела как борьба с крамолой (см. об этом подробно: Памятники русского права. Вып. 3. С. 381).

Судебники XV–XVI веков. М., 1952. С. 58.

Памятники русского права. Вып. 3. С. 383.

См.: Черепнин Л. В. Судебник 1497 г. // Судебники XV–XVI вв. М., 1952. С. 234.

См., напр.: Словарь русских историзмов. М., 2005. С. 278.

Добротвор Н. Указ. соч. С. 11.

Памятники русского права. Вып. 4 / под ред. Л. В. Черепнина. М., 1956. С. 230.

Некоторые дореволюционные историки (С. Ф. Платонов, П. В. Верховский, В. А. Грибовский и др.) утверждали, что сведения о созыве Земского собора в 1550 г. основываются на подложной записи речи Ивана IV в так называемой Хрущевской Степенной книге, поэтому является не чем иным, как измышлением.

Группа советских ученых-историков исходит из того, что в феврале – марте 1549 г. в Москве состоялось собрание светских и духовных феодалов, к участию в котором были привлечены и служилые люди. Обсуждались недостатки управления государством в первые годы правления Ивана IV, были намечены меры по их устранению (см.: Памятники русского права. Вып. 4 / под ред. Л. В. Черепнина. М., 1956. С. 262).

Иван IV вместе с Боярской думой и Освященным собором, выполняя требования мелких и средних землевладельцев как основной опоры Русского государства, принимает 28 февраля 1549 г. уложение, освободившее рядовых служилых людей и их крестьян от наместничьего суда «ни в чем, опричь душегубства и татьбы, разбоя с поличным; да грамоты свои жаловальные о том во все городы детем боярским послал» (Запись продолжателя хронографа 1512 г. о Земском соборе 1549 г. // Памятники русского права. Вып. 4. С. 576).

На этом собрании, вошедшем в историческую литературу под названием «Собор примирения» (Ивана IV примирился на нем с феодальной знатью), был решен вопрос о подготовке нового свода законов (см.: Памятники русского права. Вып. 4. С. 262).

По мнению С. О. Шмидта, в июне – июле 1550 г. состоялось еще одно собрание Боярской думы, Освященного собора и служилых людей в присутствии царя. Это фактически и был первый Земский собор. На нем были приняты новый Судебник, новое Уложение о местничестве (см.: Шмидт С. О. Челобитенный приказ в середине XVI столетия // Известия Академии наук СССР. Сер. истории и философии. 1950. Т. VII. № 5).

Долгое время Судебник 1550 г. был неизвестен. В 1734 г. его открыл В. Н. Татищев и представил как «вещь дивную» императрице Анне Ивановне. Последняя, пренебрежительно относившаяся к истории русского народа, не оценила находку. Только в 1768 г. его опубликовал Миллер (см.: Добротвор Н. Указ. соч. С. 12). В 1819 г. текст Судебника Ивана III был опубликован К. Ф. Калайдовичем и П. М. Строевым по рукописи, найденной последним в 1817 г. (см.: Законы великого князя Иоанна Васильевича и Судебник царя и великого князя Иоанна Васильевича, с дополнительными указами, изданные К. Ф. Калайдовичем и П. М. Строевым. М., 1819).

В литературе упоминается о наличии промежуточного свода законов (так называемого Уложения, или Судебника, Василия III), принятого в период между 1497 и 1550 г. Вопрос о его существовании до сих пор не решен, «хотя большинство исследователей склоняется к мысли, что такого общерусского законодательного акта создано не было» (Памятники русского права. Вып. 4. С. 231).

В связи с этим вряд ли можно согласиться с авторами, которые представляли Судебник исключительно как памятник судопроизводства (см., напр.: Калачев Н. Н. О судебнике царя Иоанна Васильевича // Юридические записки. Т. 1. М., 1843).

«98. А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела з государева докладу и со всех бояр приговору вершатца, и те дела всем Судебнике приписывати».

Послания Ивана Грозного. М.; Л., 1951. С. 229.

Записка – судебный протокол.

Памятники русского права. Вып. 4. С. 268.

Палатами, или «избами», в середине XVI в. именовались центральные правительственные учреждения – будущие приказы. В. О. Ключевский замечает, что палатные дьяки – «всего вернее думные» (Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. Пг., 1919. С. 264).

Садиков П. А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 219 (примечание 2).

Судебник 1589 г. // Памятники русского права. Вып. 4. С. 413–442.

С. К. Богоявленский пишет: «Посвятивший все свое свободное время и свои средства к пополнению своей библиотеки разными рукописями и книгами, Ф. Ф. Мазурин имел возможность приобрести немало материалов, очень ценных и очень важных для русской истории, для истории русской литературы и для истории русского права. Видное место в этом собрании должен занимать рукописный Судебник царя Федора Ивановича, памятник совершенно неизвестный ученому миру» (Богоявленский С. К. Судебник царя Феодора Иоанновича 1589 г. М., 1900.С. III).

См.: Богословский М. М. К вопросу о Судебнике 1589 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1905. Декабрь. С. 267.

А. И. Андреев высказал мнение, что краткая редакция представляет собой выборку из текста пространной редакции (см.: Андреев А. И. Судебник 1958 г. и его списки // Известия Российской Академии наук. Л., 1924. С. 207). А. И. Копанев, наоборот, утверждает, что первичной является краткая редакция, а пространная редакция – вторичной (см.: Памятники русского права. Вып. 4. С. 412). Так же считает А. А. Зимин (см.: Зимин А. А. Рецензия на «Судебники XV–XVI вв.» // Вопросы истории. 1953. № 5).

См.: Судебники XV–XVI веков. С. 366.

См.: Там же. С. 442.

Черносошные крестьяне — лично свободные крестьяне, владевшие общинными землями и несшие государственные повинности.

См., напр.: Андреев А. И. О происхождении и значении Судебника 1589 г. // Сборник статей по русской истории, посвященный С. Ф. Платонову. Пг., 1922; Богословский М. М. Еще к вопросу о Судебнике 1589 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1915. Декабрь.

Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере XVII века. В 2 т. М., 1909–1912. Т. 2. С. 245.

М. М. Богословский приводит несколько примеров подобных отбоев. «Лета 7145 апреля 23 д. пришли в Соденскую волость на стан к Спасу перед земского судью перед Аксака Иевлева сына с товарищи с ослопами и с палками Мартын Лукин (и др., всего названо 16 человек), отбили ответчиков по челобитным Вторка Невежина да Захарка Марашева в истцовых искех Якова Иванова сына Конанова да Ратка Денисова… а тот Вторка Невежин, да Захарка Марашев (ответчики)… с теми людьми, которые в сем отбое имены писаны судейку били и бранили неподобными речами…». В жалобе упомянутого в протоколе «судейки Аксака Иевлева» указывается, что соденские крестьяне, хотя «быть “безсудны и самовольны”, оказывают ему сопротивление и во всех делах “отбиваются”» (Богословский М. М. Еще к вопросу о Судебнике 1589 г. С. 359).

М. М. Богословский замечает, что число «отбойных записей» в поморских судебных делах XVII в. очень велико (Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере XVII века. Т. 2. С. 244–245).

Целовальник – в русском государстве XV–XVIII вв. должностное лицо, избиравшееся из посадских людей или черносошных крестьян для выполнения различных финансовых или судебных обязанностей; участвовал также в полицейском надзоре за населением. Вступая в должность, целовальник давал присягу (целовал крест, отсюда и название).

Сотский – представитель власти, ведавший сбором податей, заключал мировые займы, собирал мирской сход, участвовал в суде и следствии, заведовал волостной тюрьмой.

Пятидесятский – помощник сотского, участвовал в суде, вел следствие; десятский – полицейский агент.

Земский дьяк – дьяк, или дьячок, писавший приговоры мирских сходов, всякого рода бумаги земский властей, а также частные акты.

См. подр.: Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере XVII века. Т. 2. С. 177.

См.: Богословский М. М. Указ. соч. С. 231–236.

См.: Сводный Судебник // Памятники русского права. Вып. 4. С. 482–566.

А. И. Андреев отмечает, что «весьма интересный вопрос в том, имел ли Сводный Судебник в том виде, в каком он дошел до нас, официальное или частное происхождение и значение, остается открытым. Возможно, что наш памятник имел официальное происхождение; работа по составлению свода могла возникнуть по инициативе приказа, в данном случае, вероятно, Поместного, но она не получила практического применения…» (Андреев А. И. Сводный Судебник // Известия Российской Академии наук. 1925. С. 643).

История создания Соборного уложения 1649 г. достаточно нетипична для того времени. В 1637 г. дворяне считали необходимым создать «уложенную судебную книгу» (подр. об этом см.: Смирнов П. П. Челобитные дворян и детей боярских всех городов в первой половине XVII в. М., 1915). 10 июня 1648 г. на совещании дворян и торговых людей была принята челобитная царю, в которой содержалось требование созыва Земского собора для принятия Уложенной книги. 16 июля 1648 г. на соборе была подана челобитная о составлении Уложения, «чтоб вперед по той Уложенной книге всякие дела делать и вершить» (см. об этом подр.: Софроненко К. А. Соборное Уложение 1649 г. – кодекс русского феодального права. М., 1958). Для выработки проекта Уложения был создан специальный приказ, который возглавил князь Н. И. Одоевский. 29 января 1649 г. закончено редактирование Соборного уложения. Оно представляло собой свиток, состоящий из 959 столбцов. В конце шли подписи 315 участников Земского собора, а по склейкам столбцов – подписи дьяков. С этого свитка составлена копия Уложения в виде книги. В 1649 г. были изготовлены два тиража по 1200 экз.

Историография Соборного уложения представлена рядом монографий и журнальных статей. Первой публикацией о нем, вероятно, следует признать статью в журнале «Московский телеграф», который издавался Н. Полевым. В 1831 г. опубликованы описание подлинного свитка Уложения, все пометки, сделанные на полях рукописи Уложения, и две заметки: «О различии первого и второго издания Уложения, напечатанного церковными буквами» и «О том, что Уложение в подлинном свитке названо двояко: книгою и списком, и что с книги или списка сего написана была другая книга, кажется, для набора в типографии» (Об источниках, из коих взято Уложение царя Алексея Михайловича // Московский телеграф. Ч. XXXVIII. № 7. М., 1831. С. 400–415).

После этого были изданы работы: Строев В. Историко-юридическое исследование Уложения, изданного царем Алексеем Михайловичем в 1649 г. СПб., 1833 (критику взглядов В. Строева см.: Г. З. Взгляд на сочинение г. Строева о Уложении царя Алексея Михайловича. СПб., 1839); Морошкин Ф. Л. Об Уложении и последующем его развитии. М., 1839; Загоскин М. П. Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и Земский Собор 1648–1649 гг. Казань,1879; и др.

Вопросам уголовного права в Соборном уложении посвящена работа: Линовский В. Исследование начал уголовного права, изложенных в Уложении царя Алексея Михайловича. Одесса, 1847.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 3. С. 76.

Тихомиров Н. Н., Епифанов П. П. Соборное уложение 1649 г. М., 1961. С. 29.

См. об этом подр.: Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. Т. II. М.; Л., 1948.

См.: Тельберг Г. Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII в. М., 1912. С. 51.

См. об этом подр.: Маньков А. Г. Уложение 1649 г. – кодекс феодального права России. М., 1980.

Линовский В. Указ. соч. С. 17.

См.: Числов П. И. История русского права Московского и Петербургского периодов. М., 1902. С. 106.

Тельберг Г. Г. Указ. соч. С. 50.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 3. С. 86.

Там же. С. 248.

Тельберг Г. Г. Указ. соч. С. 62.

В литературе приводится следующий пример «посягательства» на здоровье царя. В 1689 г. волхв Дорошко и его сообщники хотели «пустить заговорные слова по ветру на государя Петра Алексеевича и мать его Наталью Кирилловну», в связи с этим в отношении указанных лиц было возбуждено дело (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 3. С. 261).

Г. К. Котошихин указывает, что «за царское бесчестие, кто говорит про него за очи бесчестныя или иные какие поносные слова, бив кнутом, вырезывают язык» (Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. С. 116).

Скоп и заговор — толпа, объединенная предварительным сговором.

Тельберг Г. Г. Указ. соч. С. 56.

Чистякова Е. В. Городские восстания в России в первой половине XVII века. Воронеж, 1975. С. 133.

В указанных статьях говорится:

«20. Также самовольством, скопом и заговором к царьскому величеству, и на его государевых бояр и околничих и на думных и на ближних людей, и в городех и в полкех на воевод, и на приказных людей, и ни на кого никому не приходите, и никого не грабити и не побивати;

21. А кто учнет к царьскому величеству, или на его государевых и околничих и думных и ближних людей, и в городех и в полкех на воевод, и на приказных людей, или на кого ни буди приходити скопом и заговором, и учнут кого грабити, или побивати, и тех людей, кто как учинит, за то потому же казнити смертию безо всякия пощады.

22. А будет ис которого города, или ис полков воеводы и приказные люди отпишут к государю на кого на служилых, или иных чинов на каких людей, что они приходили к ним скопом и заговором, и хотели их убити; а те люди, на кого они отпишут, учнут бити челом государю на воевод и приказных людей о сыску, что они скопом и заговором к ним не прихаживали, а приходили к ним немногие люди для челобитья, и по тому челобитью по них в городех сыскивати всем городом, а в полкех всеми ратными людьми. Да будет сыщется про них допряма, что они в городех и в полках к воеводам приходили для челобитья, а не воровства, и их по сыску смертью не казнити. А воеводам и приказным людем, которые на них отпишут к государю ложно, за то чинити жестокое наказание, что государь укажет» (Российское законодательство X–XX веков. Т. 3. С. 89).

По сути, можно выделить три группы потерпевших: а) царское величество, представленное царствующим государем; б) государевы «думные и ближние люди», т. е. по преимуществу представители центрального государственного управления; в) воеводы и приказные люди, т. е. представители местного управления. Среди последних Уложение различает воевод в городах и воевод в полках, при этом обеспечивая одинаковую их охрану.

Сопоставление текста Уложения с некоторыми крестоцеловальными записями, например белозерцев, показывает, что в последних наряду с указанными лицами упоминаются государевы дети и земские люди. Причем «земские люди» в записи поставлены в один ряд с приказными людьми: «на государя и его царьских детей и на бояр и на воевод и на приказных и земских людей скопом и заговором».

Кроме того, следует отметить, что определение Соборным уложением круга потерпевших трудно объяснимо. Во-первых, не только государевы дети и земские люди не включены в него, но и губные старосты, а также другие представители выборной власти. Во-вторых, с одной стороны, Уложение, перечисляет органы, призванные «давать суд всем чинам Московского государства», с другой стороны, не включает в число потерпевших старост, целовальников и «лучших людей», о которых говорится в судебниках.

Тельберг Г. Г. Указ. соч. С. 125.

Там же. С. 125–126.

Котошихин Г. К. Указ. соч. С. 24.

Надо иметь в виду, что слово «вор» происходит от слова «вьрати»; в XVII в. оно означало лгун, обманщик, мошенник (см.: Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971. С. 92).

Г. К. Котошихин дает описание народного мятежа 1663 г., когда имело место столкновение мятежников «скопом и заговором» с царской властью. «…Собралось к лобному месту всякого чину людей множество и умыслили идти к царю… И как те люди пришли и били челом царю о сыску изменников, просили у него бояр на убиение, а царь их уговаривал тихим обычаем, чтобы они возвратились к Москве, а он, царь, в том деле учинит сыск и указ; и те люди говорили царю и держали его за платье за пуговицы: чему-де верить? – и царь обещался им Богом и дал на своем слове руку, и один человек из тех людей с царем бил по рукам». Потом толпа снова подступила к царю «и почали у царя просить бояр для убийства, и царь отговаривался, что он для сыску того дела идет к Москве сам, и они учали царю говорить сердито и невежливо, с грозами: буде он добром им тех бояр не отдаст, и у него учнут имать сами, по своему обычаю» (Котошихин Г. К. Указ. соч. С. 80–81).

См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 354.

Тельберг Г. Г. Указ. соч. С. 128.

Так, 1669 г. воевода Коротоякский доносил в Москву: «Велено мне всяких чинов людьми запасы в город возить к осадному времени и ров в ширину и в глубину прибавить и город укрепить; а коротоятчане, всяких чинов люди, ров почали копать, а потом покинули: начали собираться по улицам, бунтовать, кричать и бить и боем грозить тем, кто копал; а потом к воеводе приходили к съезжей избе с гилем (толпой. – Т. А.), с великим шумом, и, вышедши от них, сын боярский говорил ему воеводе, с великим невежеством, а роспоп (поп-расстрига. – Авт.) Ивашка плевал; и с тех мест ров копать покинули и чинятся не послушны; а на него, воеводу, написали воровскую челобитную ото всего города, а многие городские про то их воровство не ведают; по этой отписке государь указал сыскать».

В 1713 г. приказчик верхнего камчатского острога со «служилыми и промышленными людьми» пришли в нижний камчатский острог, напали на приказчика и завладели острогом. После поимки и сыска главные виновные были казнены, другие – наказаны кнутом и батогами, «чтобы иным так бунтовать, скопы и заговоры и круги заводить было неповадно», с каждого были получены поручные записи (письменные поручительства), «чтобы им впредь не бунтовать, указу великого государя противным не быть, самовольством не жить».

Из приведенных примеров видно, что термин «бунт» в деловой переписке и в судебной практике применялся как самостоятельно, так и в сочетании со «скопом и заговором».

См. по этому вопросу подр.: Чебышев-Дмитриев А. О преступном действии по русскому допетровскому праву. Казань, 1862. С. 178.

Голикова Н. Б. Политические процессы при Петре I. М., 1957. С. 26.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 314.

Там же. С. 314–315.

Там же. С. 315.

Посул – взятка.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 3. С. 94.

В основном она посвящена судопроизводству (наряду с ней процессуальные вопросы затрагиваются и в других главах Уложения), частично – судоустройству. Основным ее источником стали судебники и указные книги приказов, ведавших судом (см. подр.: Филиппов А. Н. Учебник истории русского права. В 2 ч. Юрьев, 1912. Ч. 1. С. 308; и др.).

См., напр.: Самоквасов Д. Я. История русского права. М., 1906. С. 363.

Доправити — взыскать.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 3. С. 112–113.

Дворянсков И. В., Друзин А. И., Чучаев А. И. Указ. соч. С. 42.

Недельщик – чиновник, обеспечивавший розыск и явку ответчика в суд.

Понятой (от глаг. поняти – взять, получить в свое распоряжение) – помощник недельщика.

Наказная память — инструкция для выяснения необходимых обстоятельств дела; приставная память — аналог современной повестки о явке в суд.

Кизилов А. Ю. Указ. соч. С. 34.

Рожнов А. А. Уголовное право Московского государства (XIV–XVII вв.). Ульяновск, 2007. С. 88.

Строев В. Указ. соч. С. V, 7, 12, 36, 98.

Морошкин Ф. Указ. соч. С. 4, 8.

Выступая на торжественном собрании Императорского Московского университета 1 июня 1839 г. ординарный профессор, доктор права Федор Лукич Морошкин говорил: «…Если Дракон пишет кровавые законы для Аттики, если железная рука Норманна сокрушает бедра селянину за оскорбление пса, принадлежащего королевскому двору: то мы понимаем здесь мысль законодателя. Но Уложение… диктовано Государем, который оставил по себе память Государя милосердого и мудрого, слушано и одобрено представителями того народа, для которого оно составлено. Отчего же оно так строго в наказаниях, так безжалостно в истязаниях совести подсудимого?

<…> Цари Михаил Федорович, Алексей Михайлович положили искоренить его (зло. – Авт.) и действовали сильными средствами: кнутом, железом и огнем. Страшен был суд Уложения по преступлениям частным, и еще страшнее по преступлениям государственным. Земский грабитель, вор и мошенник, истязуемый в Губной избе, еще мог подвигнуть к состраданию суровую душу своего собрата-целовальника; но преступник, подсудный Преображенскому приказу (административное учреждение, ведавшее делами по политическим преступлениям. – Авт.), напрасно оглушал своими воплями хладные стены тюрьмы. Никто ему не внимал» (Там же. С. 58–59).

Линовский В. Указ. соч. С. 94.

Есипович Я. Г. Литературная разработка и общая характеристика Уложения 1649 г. // Журнал Министерства юстиции. 1859. Октябрь. С. 6.

Там же. С. 21.

В литературе указывается различное количество деяний, совершение которых наказывалось смертной казнью. Так, С. В. Юшков говорит только о 35 преступлениях (см.: Юшков С. В. История государства и права СССР. В 2 ч. М., 1961. Ч. 1. С. 313), А. В. Маньков – 60 (Маньков А. В. Указ. соч. С. 225), А. Ф. Кистяковский – 54 (см.: Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. Киев, 1867. С. 169), Н. Д. Сергеевский, которого поддержал О. Ф. Шишов, – 64 (см.: Чучаев А. И. Уголовно-правовые взгляды Н. Д. Сергеевского. М., 2010. С. 248; Шишов О. Ф. Указ. соч. С. 24). Н. П. Загоскин писал, что если к числу случаев, по которым применялась смертная казнь, добавить деяния, за совершение которых предусматривались «жестокие» и «безжалостные» телесные наказания, а также наказания, связанные с изувечением человека, часто заканчивавшиеся смертью наказанного, то «границы фактического применения смертной казни на основе Уложения должны быть еще более расширены» (Загоскин Н. П. Очерки истории смертной казни в России. Казань, 1892. С. 43–44). «Таким образом, получается, что по этому признаку Уложение стоит как бы особняком от предшествующих законодательных актов Российского государства. Неудивительно, что подобный подсчет случаев применения смертной казни вел к самым мрачным оценкам периода правления Алексея Михайловича», – пишет С. В. Жильцов (Жильцов С. В. Указ. соч. С. 104). Действительно, вторая половина XVII в. в российской литературе характеризовалось как время, когда «русское общество было слишком стеснено и деморализовано чрезмерно приказною администрациею» (Викторский С. Н. Указ. соч. С. 65).

Исходя из принципиально иного подхода к подсчету деяний, совершение которых влекло смертную казнь (установление тождественных ситуаций, описанных в законе, в первую очередь о «различных вариантах убийств в церкви, на государевом дворе, в суде», кражи, разбоя, «изменных дел» и т. д.), В. А. Рогов приходит к выводу, что речь может идти о 20 видах «преступной деятельности и уж никак не больше, чем о 25» (Рогов В. А. Уголовные наказания и репрессии в России (середина XV – середина XVII веков). М., 1992. С. 62).

Линовский В. Указ. соч. С. 127.

См.: Ромашкин П. С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. М., 1947. С. 16.

Такая правотворческая активность не всегда положительна. «Исключительно разносторонняя деятельность Петра I, охватывающая все стороны государственной жизни, – пишет П. С. Ромашкин, – вызывала появление непрерывного потока указов, устанавливающих различные наказания, но также нередко противоречивых (нередко диаметрально противоположных) и по отношению к Уложению и между собой.

<…> Это создавало большие неудобства в судебной практике и предоставляло судьям широкую возможность злоупотребления, поскольку в законодательстве всегда можно было известной комбинацией указов или чрезмерно смягчить или усилить наказание преступнику» (Там же. С. 13).

Артикул (лат. articulus) – раздел, статья, особая рубрика в некоторых законах и других официальных актах.

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 317.

Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Часть Общая. Пг., 1915. С. 20.

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 1. С. 101.

См. об этом подр.: Военные уставы Петра Великого. Сборник документов / под ред. Н. Л. Рубинштейна. Вступительная статья и комментарии П. П. Епифанова. М., 1946. С. 8, 40.

Филиппов А. О наказании по законодательству Петра Великого в связи с реформою. М., 1891. С. 393.

См.: Ромашкин П. С. Указ. соч. С. 25.

В литературе по этому поводу высказано и другое мнение. Так, Т. И. Шворина (см.: Шворина Т. И. Воинские артикулы Петра I. М., 1940. С. 14) и М. Д. Шаргородский (см.: Шаргородский М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорских государств. М., 1957. С. 260) считали, что действие Артикула воинского по прямому указанию Петра I было распространено на все суды государства.

Бобровский П. О. Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях. Историко-юридическое исследование. СПб., 1878. С. 2.

Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода Империи (XVIII–XIX вв.). СПб., 1909. С. 19.

Из материалов судебной практики того времени также видно, что Артикул воинский фигурирует во многих приговорах, например по делам о политических преступлениях. Так, в приговоре по делу А. Н. Радищева есть ссылка на этот акт (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 318).

Декабристы были осуждены на основании норм Соборного уложения и Артикула воинского (см.: Семенова А. В. Временное революционное правительство в планах декабристов. М., 1982. С. 56).

Подобного рода примеры приводятся в очерках И. И. Солодкина. Так, в 1817 г. Таврический суд признал 6 чел. виновными в убийстве, грабежах и кражах из церквей, квалифицировав их действия в том числе и по Артикулу воинскому (см.: Солодкин И. И. Очерки по истории русского уголовного права (первая четверть XIX в.). Л., 1961. С. 33).

В. И. Веретенников утверждает, что «Тайная канцелярия считала правовыми нормами… параграфы Воинских Артикулов» (Веретенников В. И. История Тайной канцелярии петровского времени. Харьков, 1910. С. 187). При составлении проекта закона об ответственности за государственные преступления (1754 г.) был скомпилирован Артикул воинский (Там же).

По Указу Петра I от 1723 г. дела о лжесвидетельстве должны были рассматриваться по Артикулу воинскому (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 318).

Именно этот артикул фигурирует в решении Сената по делу А. Н. Радищева: «По силе воинского устава 20 артикула… отсечь голову» (Солодкин И. И. Указ. соч. С. 68–69).

«В первых имеют, – указано в артикуле 18, – и принуждены все вышния и нижния, которые воинскаго люди суть, кто бы они ни были, наивящшее и единое свое намерение к службе его царского величества, яко самовластного монарха, от своих государств и земель употребить. Такожде везде, где его царское величество своею высокою особою присутствен, то всех начальников власть и сила отнята есть, кроме тех, которым от его величества нарочно что управить повелено будет». Данный артикул – один из немногих, который, вероятно, в силу очевидности постулируемого положения, не имеет толкования.

Кстати сказать, в толковании к артикулу впервые употребляется термин «преступление». Его появление «не означало четкого формулирования этого понятия, но послужило толчком к дальнейшему развитию уголовного законодательства и уголовно-правовых взглядов в России. Положения Артикула легли в основу тех статей тома XV Свода законов Российской империи, в которых впервые в истории России было дано общее определение понятия преступления» (Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 321).

Кроме того, термин «вор», употреблявшийся для обозначения лица, совершившего преступление, в Соборном уложении, новоуказных статьях и указах первых лет царствования Петра I, в толковании к арт. 6 заменяется термином «преступитель» («преступник») – нарушитель закона; человек, преступивший запреты, установленные законом.

В литературе отмечается, что в петровском законодательстве доносам уделялось особое внимание. Как пишет В. Н. Латкин, для расследования уголовных дел и уголовного преследования виновных вообще, в политических преступлениях в частности, Петр I на каждого подданного возложил обязанность доносить, в том числе о всяком злом умысле против персоны его величества, бунте и измене лично государю (см.: Латкин В. Н. Указ. соч. С. 469–470). П. С. Ромашкин подчеркивает, что в царствование Петра I донос становится безусловной обязанностью всех не только по государственным преступлениям (в собственном смысле слова), но и по всем другим деяниям, так или иначе затрагивающим казенные интересы. Подтверждением этому служат его многочисленные указы (см.: Ромашкин П. С. Указ. соч. С. 60).

Доносы вменялись в обязанность каждого и во второй половине XVIII в. Так, при Екатерине II (1729–1796, императрица с 1762 г.) указом от 8 июня 1764 г. предписывалось доносить о захваченных землях; при Павле I (1754–1801, император с 1796 г.) указом от 20 декабря 1798 г. за это даже предусматривалось денежное вознаграждение (см. об этом подр.: Дворянсков И. В., Друзин А. И., Чучаев А. И. Указ. соч. С. 55–57).

Фуриер – чин интендантской службы.

Каптенармус — в армиях некоторых стран, в том числе русской и до 50-х гг. прошлого столетия советской, должностное лицо младшего командного состава, ведавшее хранением и выдачей снаряжения, обмундирования, продовольствия и т. д.

Шпицрутены – длинные гибкие прутья, палки из лозняка, которыми наносили удары, прогоняя наказываемого сквозь строй; в России применялись с 1701 по 1863 г.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 379.

М. Ф. Владимирский-Буданов пишет: «Петру I… не нравились сложные и состязательные формы суда; ему не нравилась свобода сторон в назначении цены иска, наем поверенных (“нанимают за себя, в суд… ябедников, воров и душепродавцев”, – говорит он с укоризной). Сначала реформатор воспользовался готовыми (московскими) формами розыска, предписав в 1697 г.: суду и очным ставкам не быть, а ведать все дела розыском… Затем к Воинскому уставу 1716 г. было приложено краткое изображение процессов, заимствованное из западных источников…» (Владимирский-Буданов М. Ф. Указ. соч. С. 610).

Латкин В. Н. Указ. соч. С. 595.

См. об этом подр.: Тарасов. История русской полиции и отношения ея к юстиции // Юридический вестник. 1884. Кн. 2.

Наиболее важные дела, как правило, рассматривал царь сам. Так, Петр I приговорил к смертной казни участников стрелецкого восстания (см. об этом подр.: История государства и права России / под ред. Ю. П. Титова. С. 138).

Ландрихтеры – в России начала XVIII в. чиновники, назначаемые Сенатом (по представлению губернаторов) по одному или два на губернию. Ведали судебными делами (по земельным вопросам), розыскным делом и др.

См.: Воскресенский Н. А. Законодательные акты Петра I. В 2 т. М.; Л., 1945. Т. 1. С. 49.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 4. С. 388.

Воскресенский Н. А. Указ. соч. С. 38.

Генерал-гевальдигер — полицейский чин в армии.

Профос – воинский служитель, убирающий нечистоты; он же – палач.

Цветков С. А. Указ. соч. С. 66.

Небезынтересно продолжение данного толкования. Оно связано с существовавшим в России порядком, согласно которому осужденный освобождался от смертной казни, если по каким-то причинам она не была осуществлена с первого раза, с первой попытки (например, казнимый сорвался с виселицы). «Когда палач к смерти осужденному имеет голову отсечь, а единым разом головы не отсечет, или когда кого имеет повесить, а веревка оторветца, и еще жив будет, того ради осужденный несвободен есть, но палач имеет чин свой до тех мест отправлять, пока осужденный живота лишится, и тако приговор исправлен быть может». Таким образом, палачу предписывается и в этом случае продолжить казнь осужденного.

Полное собрание законов Российской Империи. Т. 6. СПб., 1830. С. 59.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 5. С. 324.

Скорее всего, смешение объектов уголовно-правовой охраны, отразившееся в Уставе, является следствием не только придания полиции функций по назначению наказания и в связи с этим отождествления с правосудием, но и причинами более общего порядка. В большом наказе Уложенной комиссии, посвященной полиции, Екатерина II, основываясь на работах Юсти («Основания силы и благосостояния царств») и Бильфельда («Наставления политические»), рассматривает полицию как функцию и орган по поддержанию общественного порядка и безопасности (см. об этом подр.: Наказ Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового уложения / под ред. Н. Д. Чечулина. СПб., 1907).

Кизилов А. Ю. Указ. соч. С. 35.

См. об этом подр.: Архипов И. В. Систематизация уголовного законодательства России в 30–70 гг. XIX в. Саратов, 1997.

См.: Потемкина А. Т. Очерки по истории российского уголовного права. М., 2001.

По мнению Н. Д. Сергеевского, «Уложение о наказаниях не может быть названо уложением в том строгом смысле, в каком это слово понимается в современной юриспруденции, т. е. в смысле цельного и единого законодательного акта. По содержанию своему Уложение представляет собой упорядоченный свод отдельных законоположений различных эпох, несколько дополненный и исправленный, – со всеми теми недостатками, которые присущи подобным сводам, а именно: многостатейностью, казуистичностью и отсутствием единства в руководящих началах» (Чучаев А. И. Уголовно-правовые взгляды Н. Д. Сергеевского. С. 161).

В. Д. Спасович писал: «…память человеческая не может с ним справиться, и нет юриста – ни теоретика, ни практика, – который бы знал Уложение в его основных принципах и чертах» (Спасович В. Д. Учебник уголовного права. СПб., 1863. С. 359).

См. подр.: Пашковская А. В. К 150-летию Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года // Государство и право. 1995. № 11.

Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 324.

См. также: Ларин А. М. Государственные преступления. Россия, XIX век: взгляд через столетие. Тула, 2000.

Цит. по: Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Законы о политических и общественных преступлениях. С. 121.

Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. Пг., 1916. С. 90.

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 326.

См. об этом подр.: Преступления государственные (политические, против порядка управления и по службе): записки по уголовному праву. Киев, 1904.

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 328.

См.: Преступления государственные (политические, против порядка управления и по службе). С. 13.

См.: Колоколов Г. Е. Уголовное право: лекции. Особенная часть. М., 1902. С. 211.

Преступления государственные (политические, против порядка управления и по службе). С. 15.

В ст. 273 Уложения о наказания 1885 г. говорится: «Если и без всякого явного восстания или сопротивления властям, от правительства установленным, несколько человек согласятся не исполнять какое-либо предписание сих властей, или уклоняться от исправления каких-либо законных государственных или общественных повинностей…».

На наш взгляд, насилие в данном составе преступления надо понимать широко, исключая из него лишь «учинение смертоубийства и зажигательство», образующие самостоятельные преступления, предусмотренные ст. 289 Уложения о наказаниях.

Признак вооруженности не получил в литературе однозначного толкования. Так, С. В. Познышев полагал, что следует применять рестриктивное (ограничительное) толкование и на этой основе под вооруженностью понимать наличие у виновных холодного или огнестрельного оружия (см.: Познышев С. В. Особенная часть русского уголовного права. М., 1912. С. 389). Другие ученые считали, что в этом случае должна идти речь о любом виде оружия, в том числе любых предметов, используемых в качестве оружия (см.: Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. С. 251; Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, изд. 1885 г. и по прод. 1912 г. / сост. В. В. Волков. СПб., 1914. С. 186; и др.). Вторая позиция, как представляется, более точно отражает законодательную характеристику признака вооруженности. В ст. 284 Уложения о наказаниях употреблено словосочетание «вооруженными чем-либо»; использовав эту номинативную конструкцию, законодатель тем самым придал рассматриваемому признаку широкое значение, не ограничивая его каким-либо видом или видами оружия.

Эти меры не сводились к обычным полицейским акциям по разгону толпы, а предполагали чрезвычайные меры: использование конных казачьих войск, установление преград (в том числе путем разрушения коммуникаций), применение артиллерии (см.: Цветков С. А. Указ. соч. С. 105–106).

В 1862 г. изданы правила для воззваний к восставшим. Согласно их предписаниям военная сила применялась по требованию гражданского начальства. Когда войска преграждали путь бунтовщикам, гражданский начальник перед фронтом трижды обращался к людям: «Именем Его Императорского Величества приказываю разойтись». Последнее обращение заканчивалось словами «в последний раз». Если восставшие были непреклонны, гражданский начальник отступал, начинали действовать войска (см. об этом подр.: Лохвицкий А. Указ. соч. С. 368).

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 368.

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 366.

Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. В 2 т. СПб., 1897. Т. 2. С. 237.

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 365.

«…Гражданин не имеет права определять… ничтожность акта: он может только протестовать перед судом. Предоставить сторонам право обсуждать акты, выданные для исполнения над ними, значило бы лишить пристава или другого исполнителя той гарантии, которую дает ему закон. Без сомнения всякая неправильность при исполнении законов и правительственных актов есть лишение какой-либо гарантии, которую дает ему закон; но сопротивление составляет крайнюю меру, которая может быть законной только при отражении явного нападения на право» (Лохвицкий А. Указ. соч. С. 364).

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 365.

В указанной статье говорилось: «В преступлении, содеянном несколькими лицами, принимается в уважение: учинено ли сие преступление по предварительному всех или некоторых виновных на то согласию, или без оного».

Например, при попытке ареста крестьянин Садовников угрожал полицейским убийством, при этом размахивал вилами. Мещане Маеров и Чернышев помогали Садовникову, когда представители власти задержали последнего. Симферопольский окружной суд признал Садовникова виновным в преступлении, предусмотренном ст. 270 Уложения о наказаниях 1870 г. (ст. 291 Уложения о наказаниях 1845 г. – Авт.). Правительствующий Сенат оставил приговор без изменения, отметив, что хотя Маеров и Чернышев были невооружены, однако совместными усилиями помогали виновному (см.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1875. 1-е полугод. № 244).

См.: Познышев С. В. Указ. соч. С. 388.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1875. 1-е полугод. № 40.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1885. 1-е полугод. № 11.

См.: Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных. СПб., 1912. С. 338.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1873. 1-е полугод. № 250.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 255.

Данная норма подверглась изменениям в 1863, 1870 и 1884 г. В Уложении о наказаниях 1885 г. она была представлена в следующем виде: «Если сопротивляющийся постановлению власти законной или чиновнику в отправлении им должности не был вооружен, но однако же дозволил себе притом побои или иное явное действиями насилие, то он приговаривается…».

См., напр.: Неклюдов Н. А. Руководство к Особенной части русского уголовного права. СПб., 1876. С. 194.

См.: Познышев С. В. Указ. соч. С. 98.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1868. 1-е полугод. № 69.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1869. 1-е полугод. № 527.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1872. 1-е полугод. № 104.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1873. 1-е полугод. № 544.

Присутственное место – государственное учреждение в дореволюционной России.

См.: Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных. СПб., 1912. С. 227.

См.: Преступления государственные (политические, против порядка управления и по службе). С. 18.

В современных исследованиях предлагается иная классификация оскорбления. Например, С. А. Цветков выделяет: а) оскорбление власти в правительственном или общественном установлении во время функционирования учреждения (так называемое оскорбление присутственного места); б) оскорбление представителя власти путем использования в официальной бумаге, поданной в государственный орган, заведомо неприличных слов и выражений; в) оскорбление представителя власти словом или действием при исполнении им должностных обязанностей или в связи с их исполнением (см.: Цветков С. А. Указ. соч. С. 127–129).

Статья четырежды (в 1863, 1865, 1870 и 1884 г.) подвергалась изменениям, в частности, в Уложении о наказаниях 1885 г. к смягчающим обстоятельствам отнесено совершение преступления «без всякого умысла».

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 374.

В данную норму четырежды (в 1863, 1865, 1870 и 1884 г.) вносились изменения, которые в первую очередь затрагивали ее санкции.

Как уже указывалось, дореволюционные юристы по подобного рода преступлениям не признавали потерпевшим оскорбленного представителя власти. «…Дела об оскорблениях должностных лиц не погашаются примирением… Пострадавшим является правительственная власть, униженная в лице своего уполномоченного, почему и преступление это отнесено к преступлениям против порядка управления» (Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 260). По делу Люстига Правительствующий Сенат указал: «Преступлениями… оскорбляется достоинство власти, установленной законом, почему они преследуются независимо от воли оскорбленных должностных лиц…» (Там же).

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 259.

См. подр.: Неклюдов Н. А. Указ. соч. С. 29.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 259.

См.: Там же.

В ст. 1035 говорится: «Напечатавший оскорбительные и направленные к колебанию общественного доверия отзывы о действующих в Империи законах, или о постановлениях и распоряжениях правительственных и судебных установлений, также дозволивший себе оспаривать в печати обязательную силу законов и одобрять или оправдывать воспрещенные ими действия, с целью возбудить к ним неуважение, подвергается…».

В ст. 1039 сказано: «За всякое оглашение в печати о частном или должностном лице, или обществе, или установлении, такого обстоятельства, которое может повредить их чести, достоинству или доброму имени, виновный подвергается…

Если подсудимый, посредством письменных доказательств, докажет справедливость позорящего обстоятельства, касающегося служебной или общественной деятельности лица, занимающего должность по определению от правительства или по выборам, то он освобождается от наказания…».

См.: Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Указ. соч. С. 312.

См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, изд. 1885 г. и по прод. 1912 г. / сост. В. В. Волков. С. 207.

См.: Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968. С. 234.

Зерцало — эмблема законности в дореволюционной России; увенчанная двуглавым орлом треугольная призма, на которую наклеивались экземпляры правительственных указов. Ставилась на стол судебных и других государственных учреждений.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1870. 2-е полугод. № 700.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 263.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1869. 1-е полугод. № 877.

См.: Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Указ. соч. С. 312–313.

Цветков С. А. Указ. соч. С. 135.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 264.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1872. 2-е полугод. № 1077.

См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 8. М., 1991. С. 39.

См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, изд. 1885 г. и по прод. 1912 г. / сост. В. В. Волков. С. 206.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1875. 1-е полугод. № 275.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 263.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1872. 1-е полугод. № 672.

В данной статье говорится: «За оскорбление полицейских или других стражей, служителей судебных и правительственных мест, а равно полевых и лесных сторожей, во время отправления им должности, виновные подвергаются:

1) в случае словесной обиды, аресту не свыше одного месяца, или денежному взысканию не свыше ста рублей, и

2) в случае обиды действием, аресту не свыше трех месяцев.

Тем же взысканиям подвергаются виновные в оскорблении: 1) должностных лиц волостного и сельского управлений, во время отправления ими служебных обязанностей, за исключением однако волостных старшин и лиц, занимающих соответственные должности, за оскорбление которых наказание определяется виновным общими судебными местами, по Уложению о наказаниях… 2) железнодорожных сторожей или других агентов железнодорожного управления при отправлении ими должности, если поступок этот не имел последствием причинение кому-либо смерти или повреждения в здоровье…

Дополнение (по прод. 1906 г.). Наказаниям, определенным в ст. 31, подвергаются также виновные в оскорблении: 1) должностных лиц станичного и хуторского общественных управлений, во время отправления ими служебных обязанностей, за исключением станичных атаманов; нижних чинов земской стражи губерний царства Польского при исполнении или по поводу исполнения ими служебных обязанностей; стражников Кубанского войска… при отправлении ими должности…

Дополнение (зак. 9 мая 1911 г.). Наказаниям, определенным в сей (31) статье, подвергаются также виновные в оскорблении Днепровского лоцмана при исполнении или по поводу исполнения им служебных обязанностей».

См.: Шарапов Р. Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 14.

Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. С. 115.

См.: Цветков С. А. Указ. соч. С. 141.

Лохвицкий А. Указ. соч. С. 588.

Есипов В. В. Уголовное право. Часть Особенная. Преступления против личности и имущества. М., 1913. С. 90.

См.: Познышев С. В. Указ. соч. С. 119.

Неклюдов Н. А. Указ. соч. С. 42.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1875. 1-е полугод. № 444.

См.: Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1871. 2-е полугод. № 1051.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1873. 1-е полугод. № 545.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1877. 1-е полугод. № 67.

Неклюдов Н. А. Указ. соч. С. 43.

Цветков С. А. Указ. соч. С. 144.

Неклюдов Н. А. Указ. соч. С. 43.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1872. 1-е полугод. № 282.

Ездить на плече – ездить в карете.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1876. 1-е полугод. № 71.

Товарищ прокурора – в дореволюционной России заместитель, помощник прокурора.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1872. 2-е полугод. № 1113.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 270.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, изд. 1885 г. и по прод. 1912 г. / сост. В. В. Волков. С. 220.

Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. С. 270.

Решения уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената. СПб., 1878. 1-е полугод. № 81.

История государства и права России / под ред. Ю. П. Титова. С. 237–238.

Работа над Уголовным уложением продолжалась около 22 лет. Учрежденный в 1881 г. Александром III особый комитет для составления проекта уложения избрал из своих членов редакционную комиссию, в состав которой вошли такие известные ученые, как Н. А. Неклюдов, Н. С. Таганцев и И. Я. Фойницкий. В 1901 г. Николай II образовал в Государственном совете для обсуждения проекта Особое присутствие под председательством члена Государственного совета графа К. И. Палена с участием Н. С. Таганцева. Особому присутствию поручалось подготовить заключение, которое затем обсуждалось на Общем собрании Государственного совета. В ходе рассмотрения проекта в ряд статей уложения было предложено внести изменения, в связи с этим окончательный проект был утвержден лишь 22 марта 1903 г. (см.: Наумов А. В. История создания и общая характеристика Уголовного уложения 1903 г. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1993. № 5).

На специальной научной конференции, посвященной 80-летию утверждения Уложения, отмечался его высокий научный уровень, совершенство законодательной техники (Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1983. № 5).

Н. Ф. Кузнецова подчеркивала: «Вошли в законную силу самые реакционные главы… Беспрецедентная для неповоротливой законодательной власти оперативность объяснялась просто – страх перед народными революциями… Нетрудно заметить, что столь поспешно введенные в действие главы входили в очевидное противоречие с принципом законности, закрепленным в понятии преступления как деяния и ненаказуемости убеждений, ненаказуемости самого по себе умысла и его обнаружения вовне» (Полный курс уголовного права. В 5 т. / под ред. А. И. Коробеева. СПб., 2008. Т. 1. Преступление и наказание. С. 147).

См. также: Балыбин В. А. Уголовное уложение Российской Империи: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1982; Фецыч Г. В. Реакционная сущность системы преступлений и наказаний по Уголовному уложению 1903 г. и практики его применения: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Киев, 1985; и др.

Уголовное право России. Общая часть / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 142.

См.: Древинг Ф. Ф. Краткие сведения из «полицейского права», «государственного права» и Уложения 1903 г. М. (дата издания не указана). С. 393.

Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Законы о политических и общественных преступлениях. С. 121.

См.: Евангулов Г. Г. Основные черты нового уголовного уложения и существенные отличия его от действующего законодательства. СПб., 1903. С. 64.

Проблема места норм о посягательствах на государя императора в системе Особенной части Уголовного уложения обсуждалась во время подготовки его проекта. «Особое Совещание при Государственном совете рассуждало, что выделение из главы о мятеже преступных деяний, заключающих в себе оскорбление Величества и связанных с ним преступных посягательств против членов Императорского дома, в особую главу вряд ли может быть признано вполне целесообразным. В сем отношении следует иметь в виду, что Особа Монарха, по Основным законам, является одновременно Верховным Главою государственного управления и физическим лицом, в коем воплощается Державная власть. Оба эти свойства, сливаясь во внешнем своем выражении, не могут различествовать и по существу. Поэтому всякое посягательство на какое-то ни было благо физической личности Главы государства должно, по природе своей, заключать в себе одновременно и элемент посягательства на такое лицо, как на средоточие власти Верховной, как одно из основных условий государственного устройства» (Журнал Особого Совещания при Государственном совете. СПб., 1901. С. 206).

Умысел при этом должен охватывать знание виновным, что лицо, на жизнь которого он покушается, является главой государства, так как «неведение обстоятельства, которое усиливает ответственность, устраняет вменение в вину усиливающего ответственность обстоятельства» (ст. 43 Уголовного уложения).

«…Статья 99 будет обнимать все виды убийства, – и предумышленное, и умышленное, и убийство в запальчивости и раздражении, и в состоянии превышения пределов необходимой обороны…» (Урысон И. С. О бунте против власти Верховной // Право. 1907. № 10. С. 725).

Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Указ. соч. С. 125–126.

Из трех судебных процессов, которые были в связи с декабрьским (1905 г.) восстанием

В Москве Московская судебная палата ни по одному из них не применила ч. 1 ст. 100 Уголовного уложения; по двум делам действия лиц квалифицированы по ст. 123, а по делу о восстании на Пресне (правительством применялись особые меры к ее подавлению – восставшие подвергались обстрелу из артиллерийских орудий отряда генерала Мина) – по ч. 2 ст. 100 Уголовного уложения.

См., напр.: Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Указ. соч. С. 130.

С точки зрения современного уголовного права признание диспозиции данной нормы бланкетной является спорным.

Урысон И. С. Преступные сообщества по ст. 102 и 126 Уголовного уложения // Право. 1906. № 48. С. 3755–3756.

Урысон И. С. О бунте против власти Верховной. С. 728.

Малянтович П. Н., Муравьев Н. К. Указ. соч. С. 128.

Согласно приговору Санкт-Петербургского военного суда по делу Никитенко и других, приготовление к указанному преступлению выразилось в том, что виновные устроили конспиративную квартиру, обеспечили сбор необходимых сведений как для совершения цареубийства, так и покушения на августейшего главнокомандующего войсками гвардии Петербургского военного округа князя Николая Николаевича, выработали текст условных телеграмм, которыми следовало извещать членов сообщества о маршрутах передвижения князя, склоняли других лиц к убийству государя императора, снабжали одного из соучастников, согласившегося осуществить указанное убийство, деньгами, разработали план совершения преступления, для чего приобрели план Баболовского парка, где обычно гулял император, и план царского дворца с указанием расположения кабинета монарха. Осуществить задуманное виновные не успели, так как были арестованы.

На наш взгляд, небезынтересно отметить, что в проекте уложения говорится не о «складе оружия», а о «взрывчатых веществах, снарядах или в значительном количестве оружия». При обсуждении нормы редакционная комиссия пришла к выводу, что данная формулировка представляется недостаточно точной. «Особенная опасность такого приготовления, служащая основанием для усиления… наказания, может произойти не только от обладания виновным взрывчатыми веществами или снарядами в тесном смысле сих выражений, но и от подготовления всяких других приспособлений такого же рода, как, например: мин, подкопов и тому подобных сооружений, т. е. всяких вообще средств для взрыва. Равным образом и определение того, что нужно разуметь под выражением “значительное количество оружия”, может вызвать недоразумения на практике. В виду сего… как в обсуждаемой статье, так по тем же основаниям и во всех других статьях, содержащих в себе указанную квалификацию, следует заменить выражение “взрывчатое вещество, снаряд или в значительном количестве оружия” – словами: “средства для взрыва или склад оружия”, применительно к выражению, принятому проектом во второй части статьи, трактующей о квалификации противозаконного сообщества» (Журнал Особого Совещания при Государственном совете. С. 208).