Наибольшие правоограничения наступают для осужденного при применении лишения свободы и в первую очередь – пожизненного лишения свободы. Лишение свободы полностью меняет жизнь человека, ограничивает не только его личную свободу, но и многие другие права.

При этом ограничения устанавливаются двояко: прямым указанием в законодательстве на конкретные правоограничения и косвенно – посредством определенного режима, т. е. исходя из его содержания.

Содержание наказания характеризуется конкретным объемом кары, тем комплексом правоограничений, который присущ тому или иному виду наказания. Оно обладает качественно-количественной определенностью. С качественной стороны каждый вид наказания выражается в свойственных ему правоограничениях: лишение свободы – в изоляции осужденного в исправительном учреждении; штраф – в обязанности осужденного выплатить установленную приговором суда денежную сумму и т. д. С количественной стороны конкретные виды наказания характеризуются величиной законодательно определенных правоограничений. Так, обязательные работы устанавливаются на срок от 60 до 240 часов и отбываются не свыше 4 часов в день; исправительные работы – на срок от 2 месяцев до 2 лет, при этом из заработной платы осужденного производятся удержания в доход государства в пределах от 5 до 20 %.

Таким образом, сущностью наказания является кара, выражающаяся в лишении или ограничении прав и свобод осужденного, а его содержанием – кара, свойственная конкретному наказанию.

Следует сказать, что некоторые авторы, отталкиваясь от законодательного определения наказания, считают ошибочными утверждения о том, что сущностью рассматриваемого уголовно-правового явления выступает кара. Так, по мнению В. Д. Филимонова, отказ Уголовного кодекса РФ от определения наказания как кары имеет свои основания, которые в первую очередь заключаются в том, что слова «наказание» и «кара» являются синонимами[50].

А. В. Наумов же утверждает, что по своему объективному содержанию наказание всегда есть кара. Более того, карательное содержание наказания, выражающее лишения и тяготы, испытываемые осужденным, в определенной мере является искуплением его вины. «Без кары наказание потеряло бы всякое предупредительное значение»[51].

Эта же мысль подчеркивается Н. А. Беляевым, также признававшим кару сущностью наказания[52].

С. И. Дементьев исходит из того, что преднамеренное причинение установленных законом страданий и лишений, образующих содержание кары, специально рассчитано на то, что лицо, виновное в совершении преступления, будет их претерпевать в процессе отбывания наказания[53].

Как отмечает С. В. Полубинская, «позиция С. И. Дементьева не соответствует законодательству и представляется крайне опасной для практики борьбы с преступностью», противоречит принципу гуманности, позволяет оправдать целями предупреждения преступлений и исправления осужденных наложение на последних неоправданно суровых мер, игнорировать права личности[54].

По мнению В. К. Дуюнова, понятия «кара» и «наказание» близки по значению, но не тождественны. Первое из них не является правовым (например, божья кара), относится к общей социологии и употребляется тогда, когда речь идет о реализации ответственности виновного за совершенный им «грех», проступок, преступление; другими словами, за зло, причиненное государству, обществу или отдельному лицу. Кара «не имеет своим обязательным содержанием или целью причинение боли и страданий, как считают многие авторы, это реакция на проступок определенного лица, носящая характер упрека, осуждения, порицания этого лица и совершенного им проступка, имеющая целью оказать на виновное лицо и его поведение необходимое воспитательно-психологическое и иное предупредительное воздействие»