– Мы не спасаем всяких бродяг, – Мэйзен повернулся к Кинану. – Больше не трать мое время попусту.

Я постаралась подавить отчаяние.

– Дарин не бродяга. Его бы не схватили, если бы не ваши люди.

Мэйзин развернулся.

– Мои люди?

– Двое из ваших бойцов перед смертью выдали имя Дарина на допросе у меченосцев.

Мэйзен посмотрел на Кинана, ища подтверждения, и парень явно занервничал.

– Радж и Нэйвид, – не сразу ответил он. – Новые рекруты. Говорили, что работают над чем-то важным. Эран этим утром нашел их тела в западной части Квартала книжников. Я узнал несколько минут назад.

Мэйзен ругнулся и повернулся ко мне.

– Почему мои люди сдали имя твоего брата? Как они узнали о нем?

Если Мэйзен не знал про альбом, то и мне не стоило об этом говорить. Я сама не знала, что это значит.

– Не знаю. Может, они хотели, чтобы он к ним присоединился. Может, они дружили. Какой бы ни была причина, они навели Империю на нас. Маска, который убил их, пришел минувшей ночью за Дарином. Он… – голос мой срывался, но я прокашялалсь и заставила себя договорить. – Он убил моих дедушку и бабушку. Забрал Дарина в тюрьму. И все из-за ваших людей.

Мэйзен глубоко затянулся, рассматривая меня, затем покачал головой.

– Я соболезную тебе. Правда. Но мы не можем тебе помочь.

– Вы… вы должны. Это долг крови. Ваши люди выдали Дарина.

– И заплатили за это жизнью. Ты не можешь просить большего, – мимолетный интерес, который проснулся в Мэйзене, угас. – Если мы будем помогать каждому книжнику, схваченному меченосцами, от Ополчения ничего не останется. Вот если бы ты была одной из нас… – Он пожал плечами. – Но ты – не одна из нас.

– А как же Иззат? – я схватила Мэйзена за руку, но он вырвал ее, гневно сверкая глазами. – Вы связаны кодексом чести. Вы должны помогать любому, кто…

– Кодекс распространяется на своих людей. Членов Ополчения. И их семьи. Тех, кто что-то сделал для нас. Кинан, дай ей лист нимы.

Кинан взял меня за руку. Я попыталась освободиться, но он держал крепко.

– Подождите, – не отступала я. – Вы не можете так поступить.

Подошел еще один боец, чтобы обуздать меня.

– Вы не понимаете. Если вы не вызволите Дарина из тюрьмы, они будут пытать его, а потом продадут в рабство или убьют. А он – единственное, что у меня осталось.

Мэйзен уходил.

Белки глаз у Пророка были красны, как у демона, и ярки по сравнению с абсолютно черными радужками. Кожа растянута на черепе, словно истерзанное тело на дыбе. Кроме глаз, цвета в нем не больше, чем у полупрозрачных пауков, что обитают в катакомбах Серры.

– Нервничаешь, Элиас? – Пророк отстранил нож от горла. – Почему? Ты не должен меня бояться. Я всего лишь пещерный шарлатан, который гадает по овечьим кишкам, верно?

О небеса! Как он узнал, что я так думал? Что еще он знает? Почему он вообще здесь?

– Это была шутка, – сказал я поспешно. – Глупая шутка…

– А твой план побега? Тоже шутка?

Мое горло сжалось. Все, о чем я мог думать, как он… кто сказал ему… я убью их…

– Призраки наших злодеяний жаждут мести, – произнес Пророк. – Но цена может оказаться слишком высокой.

– Цена…

Я не сразу понял его слова. Он собирается заставить меня заплатить за то, что я хочу сделать. Ночной воздух внезапно стал холоден, и я вспомнил зловоние и крики, наполнявшие тюрьму Кауф, куда Империя отправляет перебежчиков и где их ждут пытки самых жестоких надзирателей. Я вспомнил стек Коменданта и кровь Барриуса, залившую камни двора. Первый порыв да и наработанные навыки подсказывали напасть на Пророка и устранить угрозу. Но здравый смысл взял верх. Пророков настолько высоко чтут, поэтому убийство одного из них – смертный приговор самому себе. А вот заискивание мне не навредит.