– Здравствуйте! – нарочито громко ответила девушка.

В глазах Колпаковой промелькнула усмешка. Она опустила глаза и стала что-то сразу же записывать в большой развернутый журнал.

– Что вы пишите? Первые впечатления о клиентке фиксируете? – спросила Майя.

– Нет. Просто вспомнила кое-что из того, что мне рассказал твой отец. Вот и пишу, чтобы поговорить с тобой об этом.

– Интересно, наверное. Но у вас не получится поговорить со мной по душам. Тем более о том, о чем вы говорили с моим отцом.

Доктор Колпакова не смутилась. Она продолжала писать, как ни в чем не бывало, а когда закончила, сказала:

– Итак, Майя. Ты, как я понимаю, пришла ко мне за тем, чтобы я помогла тебе найти путь, как вывести отца на чистую воду, не так ли?

Майя невольно вздрогнула и удивленно, слегка приоткрыв рот, посмотрела на Колпакову. Ответить она не успела, так как Галина Ивановна тут же продолжила:

– Это очень просто, девочка. Тебе всего лишь нужно написать заявление и отнести его в милицию. Начнется следствие, ты будешь проходить по нему главным свидетелем, будешь рассказывать, доказывать, объяснять, обвинять своего отца. Ну а там видно будет. Сочтут Илью Петровича виновным, отдадут под суд. Ты выступишь на суде, расскажешь все, что знаешь, ну и судья вынесет приговор.

Майя сидела, вобрав голову в плечи. Она явно не ожидала такого хода, она думала, что врач начнет проводить с ней нудную беседу о том, что она, Майя, еще ребенок, поэтому должна доверять своему отцу, который кроме добра ничего ей не желает. И тогда Майя вдруг попросит ее найти ей человека, который отнесется к ее проблеме более серьезно и выслушает все, что она знает о смерти своей матери.

Но Колпакова взяла инициативу в свои руки и буквально обескуражила ее, начав разговор на эту тему сама, не дав Майе даже рта раскрыть.

– Почему ты молчишь? – спросила Колпакова. – Ты умеешь говорить?

Майя прокашлялась и спросила:

– Как пишется это заявление? На имя кого?

Тут уж не на шутку удивилась Галина Ивановна.

– Даже так? Ну это вопрос не ко мне, Майя. Скажи, а что движет тобой, что заставляет тебя идти на такую крайнюю меру? Ты что, действительно уверенна в том, что твой отец виновен в гибели…

– А вы думали, я ненормальная, да? Решили, что я от горя рассудок потеряла и клевещу на уважаемого Илью Петровича? Нет, я просто бессильна в данной ситуации, так как не знаю, с чего начать и к кому обратиться.

Галина Ивановна закрыла свой журнал, отодвинула его в сторону и внимательно посмотрела на сидящую перед ней девушку. Та вдруг показалась ей очень взрослой, серьезной и действительно озабоченной, причем озабоченной давно. Печать неразрешимых проблем отражалась в ее колючем, совсем не девичьем взгляде, губы были сомкнуты, и две резкие складки пролегли от губ к носу. Волосы были забраны в пучок на затылке, и весь ее облик не соответствовал ни возрасту, ни статусу юной школьницы.

– Скажи, Майя, ты давно носишь такую прическу? – вдруг спросила Колпакова.

– С тех пор, как мамы не стало, я не очень слежу за собой. И пока я не добьюсь правды, мне все равно, как я выгляжу.

– А зачем она тебе, эта правда? Ты что, так жестоко ненавидишь своего отца, что готова испортить ему жизнь по всем статьям? Тебе станет легче, если он окажется в тюрьме?

– Нет, не легче. Даже тяжелее, наверное, но вы ведь ничего не знаете, вас не было там, когда он…

Майя не договорила, она вдруг закрыла руками лицо и заплакала. Галина Ивановна поднялась со своего места, подошла к девушке и приобняла ее.

– Послушай, девочка. Я знаю твоего отца очень давно, мы были друзьями еще со школы. Илья очень порядочный человек, настоящий мужчина. Его всегда и везде любили и уважали. Причем все, и учителя, и друзья-приятели. Есть вещи, которые нельзя сбрасывать со счетов никогда. Такой человек, как Илья, не может принести вред другому, тем более, любимому человеку.