Шел следом, как заколдованный, помешанный, ненормальный. Цокот каблуков по лестнице ускорился. Убегает. Выброс в кровь адреналина и вот я уже хищник, идущий по следу жертвы. Побежал следом, перепрыгивая ступеньки. Вот она темная макушка и развивающиеся из стороны в сторону локоны. Сердцебиение ускорилось. Догнал. Схватил за талию, прижав в угол на лестничном пролете. Оперся ладонями на стену по обе стороны от ее головы, заключая в клетку. Оба тяжело дышим. Борьба взглядами и у меня сносит крышу от этих разгневанных глаз. В них молении и она хочет ими пронзить меня. Щеки раскраснелись, грудь тяжело вздымается в такт с моей.

— Решила сыграть в Золушку? — убрал у нее со лба, выбившуюся прядь.

— Иди к черту! —выплюнула мне в лицо.

А у меня вопреки здравому смыслу крышу снесло от того с какой страстью она послала меня. Провел пальцами по нежной, как лепестки роз, щеке, подбородку, по тонкой шее. За моим пальцами остается след из мурашек. Волную или боится?

— Я там частый гость, — не могу отвести взгляда от чуть приоткрытых пухлых губ с остатками помады. Она судорожно дышит. — В следующий раз прихвачу тебя с собой.

— Можешь девушку свою хватать куда угодно! — рычит, но не пытается вырваться.

— Какую девушку?

— Что на коленях в кабинете ублажала тебя. Или ту, что ходит по залу с микрофоном, а вчера просила тебя в душ полотенца принести, или ту, что стонала у тебя в спальне, когда я спала в соседней комнате. Выбирай любую! Только меня оставь в покое! — рычала с такой злостью, какой я еще ни разу не видел в Крис.

— Так и скажи, что хочешь быть на их месте, — приблизил лицо к ее. — Хочешь стоять на коленях у меня в кабинете и ублажать меня. Хочешь ходить голой и просить меня занести полотенца, хочешь стонать от удовольствия подо мной. Просто признай это, — наши лица разделяли какие-то миллиметры и у меня окончательно поехала крыша от ее близости, запаха кожи, дыхания с ароматом шампанского и жара идущего от тела.

— Мечтай! — шипела она, блуждая взглядом от моих глаз к губам и обратно. — Никогда не захочу такого кобеля, мудака и подонка!

Не заметил, как обхватил одной рукой ее талию, затрагивая обнаженную спину. Вжал пальцы. У Куклы сузились зрачки до крошечной точки.

— Ты тащишься от того, что я такой кобель, мудак и подонок, — провел носом от ее щеки вверх к виску и обратно, прижимаясь губами к скулам.

— Гори в аду, Руслан! — вцепилась мне в плечи.

— Только вместе с тобой! — ответил ей в губы, впиваясь в них поцелуем.