— Не любит он тебя, — говорил Роберт.

— Если ты никого не любишь, значит и другие не могут?

— Не будь дурой, Кристина. Вроде умная девочка, а не видишь очевидного, — смотрел на меня из-под широких темных бровей, такой взрослый и серьезный, что у меня дрожь по телу от одного его взгляда. — Не ты ему нужна, а твое родство со мной, деньги родителей, но никак не ты.

— Ты слишком большого о себе мнения! Не весь мир крутится вокруг твоей персоны. И в отличие от тебя, меня можно любить. Я не бесчувственная машина.

— Пусть так. Но общаться с этим парнем ты больше не будешь, — давил непроницаемо-черным взором.

Даже папа не умел одним взглядом поставить меня на место, заставив почувствовать себя нашкодившей школьницей. Но Роберт, он подавлял. Не знаю виной ли тому разница в двадцать лет между нами или то, что он привык быть жестким в бизнесе, но я боялась его. И когда он вызвал меня на разговор прямо в офис, уже не ждала ничего хорошего. Он отчитал меня за связь с Мысаковым и запретил дальнейшее общение. Только я дура упрямилась, думала, что он так относится к нему из-за того, что мы из разных классовых слоев. Он все знал. Но сказав мне об этом разве остановил бы от решения выйти замуж за бывшего сокурсника? Нет. Я ни за что не поверила бы ему. И вот итог.

— Это моя жизнь! И не смей в нее вмешиваться! Все годы тебе было на меня плевать, вот и не лезь туда, куда тебя не приглашали. Даже если ты прав, это мои грабли и мне на них наступать!

Крикнула ему напоследок и убежала хлопнув дверью, не дослушав. А теперь, пожинала плоды своего упрямства.

День прошел как в тумане. Я вымыла столько полов и стен, сколько, наверное не видела за всю свою жизнь, не то что мыла. Выполняла работу на автопилоте, снова и снова прокручивая сцену в кабинете Руслана. Вспоминала гневное лицо мужчины, его хлесткие слова и снова холодела от ужаса перед ним и сложившейся ситуацией. Могла ли я подумать, что судьба сыграет со мной такую злую шутку и тот, кому я вынесла приговор, окажется моим палачом? Такой насмешки я точно не ожидала, хоть и ждала расплаты.

В конце рабочей смены валилась с ног от усталости. Ступни гудели, спина не разгибалось, в животе урчало от голода. В отличие от других рабочих, у меня не оказалось припасенного контейнера с едой. Стянула резиновые перчатки, ужаснувшись тому во что превратились мои нежные пальцы и маникюр. Несколько сломанных ногтей и сморщенные, как старческое лицо, побелевшие пальцы, явно принадлежали не мне. Переодевшись, поняла, что без телефона и сумочки, даже не смогу найти себе ночлег. Поэтому, вопреки запрету Руслана появляться ему на глаза, неловко топталась возле двери с приколоченной к ней табличкой с золотистыми буквами его имени и не решалась войти. Практически все рабочие уже ушли по домам, в холле погас основной свет, оставив лишь проникающие сквозь панорамные окна лучи заходящего солнца. А я как безродная собачонка, ждала разрешения хозяина пойти на место.

Дверь распахнулась так резко, что я не успела отбежать подальше. Увидев меня, Рус замер в дверном проеме.

— Что ты здесь делаешь? Рабочий день давно закончился.

— Ты не отдал мне телефон…, — прокашлявшись, говорила хрипло, не решаясь поднять на него глаз.

— Точно, — вернулся обратно в кабинет.

Заглянула ему через плечо, заметив, что теперь помещение выглядело совершенно иначе. Коробки исчезли, но большего я не успела разглядеть, так как он хлопнул дверью перед моим носом.

— И сумку, — крикнула через деревянное полотно.

Через несколько мгновений сводный брат вышел наружу, молча сунув в руку мой смартфон.