Только лишь мы все зашли в домик за своим снаряжением, как вдруг его окружило большое множество кустосов, и завыл на всю округу оглушающий тревожный сигнал. Все рабочие на улице забегали в панике. Кустосы начали останавливать людей, палить вверх и вырубать их с помощью какого-то прибора, которое приставлялось к затылку. Это были не пистолеты, людям не вышибало голову, и не шла кровь. Они, словно засыпая, падали на землю. Мы подняли руки вверх. Я посмотрела на Фиделя и Элли и от мысли, что из-за меня пострадают все, я начала плакать. Стало жутко и страшно…

Все кустосы разошлись в сторону, лишь двое зашли в комнату, связали нас электропутами за руки одной цепью так, чтобы все шли друг за другом. Я не могла справиться с мыслью, что все кончено. Нас рывком подняли с пола и, попробовав подвигать руками в электрической цепи, я получила пульсирующий разряд тока в запястья, от которого подкосились ноги. Кустосы размеренно начали выходить из домика, и мы послушно, ровным строем, пошли за ними в след.

Накрапывал мелкий дождь. Небо было серым. Почти черным. Как погода перед ураганом. Мы, словно пленники, совершившие позорное деяние, спускались с гор плантации с опущенными вниз головами. Мне хотелось закрыть лицо руками, но это было невозможно – руки плотно сцеплялись между собой и другими пленными. Фидель, Элли и Анерис были где-то позади меня. Сразу после меня волочила ноги Сирена, а впереди были совершенно незнакомые нам ребята.

Нас вывели с плантации, за пределы охраняемой зоны, в совершенно дикие, заброшенные леса. Здесь не живут люди. Сюда ходят только кустосы, чтобы разобраться с нарушителями. Погода резко изменилась. Так же быстро изменились и наши жизни. Выглянуло большое и жаркое уходящее солнце. От испаряющейся воды стало очень душно и невозможно дышать. В голове крутились разные мысли: чувство безысходности, скорого конца, страх, пощадите, отпустите, помогите же кто-нибудь.

– Прости-и-и-те меня-я-я! Прост-и-и-ите! – из моих глаз полились слезы, и я закричала словно раненный зверь.

Слышно было, как Анерис тихо и тонко плакала.

– Акасра! – взмолилась та. – Что происходит? Почему кустосы ведут нас на смерть? Почему ты извиняешься? – Ее тоненький голосок утопал в завывании ветра.

– Прости меня, Анерис. Прости меня! – заревела я пуще прежнего, услышав ее голос, словно у младенца.

– Это все из-за тебя! Ты во всем виновата! – кричала Сирена. – Ты несешь смерть! Я ненавижу тебя! ***! – и без того хриплый голос сорвался.

Нецензурные выражения людям, жившим в Колонии, были знакомы очень уж хорошо. Я привыкла слышать их практически всегда, но не все было так плохо. Иногда, целыми днями в моей голове прокручивались незнакомые слова, и я понятия не имела где их услышала, но точно знала их значение.

Все эти люди, будут убиты из-за меня! Эта мысль не давала мне покоя. А родители?! Я упала на землю. Но все продолжали идти. Грязь и камни царапали мое лицо. Я чувствовала, как мою кисть прожигало. И не переставала реветь и задыхаться.

– Вставай! – отчаянно закричал Фидель ринувшись идти быстрее, но только потом он понял, что делает лишь хуже. – Встань!

Из-за меня Сирена и парень спереди шли гуськом и ранили руки. Грязь на моем лице попадала в ранки и ссадины и жгла. Но мне показалось, что мать природа приняла меня в свои объятия, и я не хотела уходить. Вернее, можно сказать, что я потеряла рассудок и начала сходить с ума. Не было сил встать. Неожиданно кустосы остановились на месте. Мы поняли, что это конец и сейчас раздастся резкая очередь выстрелов, поэтому упали на землю в ожидании своей кончины. Но… нет. Было тихо. Они так и продолжали стоять на месте пока терпение одного из двоих не выдержало. Он очень быстро начал поднимать нас с земли на место. Сердце колотиться в груди. Пришлось собраться с силами и продолжить идти. Почему же они так тянут с этим?