– Трезвый, – гордо начала Зоя, но потом сбилась. – Мы рано уходили, часов в полседьмого утра, чтобы очередь за цветами занять. Ну, на складе дяди Карена Бабкеновича… А папаня на работу должен был к девяти пойти, ну, сантехник же он – где-то что-то проверить. Вот. Ему там недолго, на работе, особенно по праздникам… А когда мы пришли… Он уже… Храпит…
– Отмечал на работе, – с пониманием кивнула Арина. – Ясно. Он мог забыть входную дверь закрыть, когда уходил на работу?
– Нет! – уверенно воскликнула Зоя. – Трезвый он очень положительный! Ответственный, исполнительный и… И вообще!
Она, видимо, очень любила своего непутевого папаню. Арина посмотрела на Зою с уважением, но всё равно спросила:
– А когда он… Ну, после того, как отметит? Помнит, как до дома добирается? И дверь за собой запирает?
– Всегда, – ответила Зоя Редькина, но уже без прежней уверенности.
– Понятно. Зоя, вполне может быть так, что пианино твоё никуда не пропало, – сказала Арина и увидела, как загорелась надежда в глазёнках Зои Редькиной – любительницы фортепьянной музыки. – Раз Антон сказал, что тебя какой-то сюрприз ждёт, значит, может оказаться так, что он с папанькой твоим договорился, тот позволил ему пианино из дома выкатить. Чтобы тебя сюрприз где-нибудь в подъезде и ждал. Только вот в чём проблема…
– В чём? – Зоя уже полностью поверила в эту версию и очень не хотела, чтобы были ещё какие-то проблемы.
– Пианино-то тяжёлое, – развела руками Арина. – В одиночку Мыльченко вряд ли его с третьего этажа спустить смог.
– Нет, конечно.
– Значит, у него были сообщники! – воскликнула Вероника.
От резкого колебания воздуха (а может, и сам по себе, устав висеть) с двери отвалился и шмякнулся на пол самый большой и хорошо сохранившийся при ударе торта о дверь кремовый цветочек.
– Не сообщники, Вероника, – загадочным голосом проговорила Арина Балованцева, проводив взглядом летящий кусок.
– А кто же?
– Может быть, речь идёт о похитителях, преступные действия которых увидел Антошка Мыльченко! – заявила Арина. – Пока он пианино катил, в подъезде, предположим, преступная банда какая-нибудь орудовала. Он увидел её действия. Кто тогда Антошка получается? Правильно – ненужный свидетель… А потому ему угрожала и сейчас угрожает опасность. Ведь свидетелей преступления всегда стараются убрать…
Глава V
Кремовая розочка на лаковой туфельке
Еще несколько фрагментов ни в чём не повинного торта шлёпнулись на пол. Один даже уютно приземлился вверх розочкой на нарядную лаковую туфельку Вероники Кеник. Получилось красиво и необычно – кремовая розочка на лаковой туфельке. Но Вероника даже не заметила этого…
– Ему угрожала опасность, а я его из дома выгнала! Не спасла, не укрыла! – горестно воскликнула она. – А Антон просил убежища, он спасался от преступников! Эх…
Да, перед мысленным взором Вероники явственно предстала вся ужасная картина происшедшего. Когда наивный бедняжка Антончик Мыльченко для своих культурно-поздравительных целей выкатывал пианино в подъезд, некие бандиты совершали там какое-то злодеяние. Невольным свидетелем всего этого, как говорят по телевизору в оперативных сводках криминальных событий, и стал Антон. Из подъезда-то он, видимо, благополучно вышел. Но затем… Преступники шли за ним по пятам. До самого дома Вероники. И схватили его при первом же удобном случае – то есть именно тогда, когда сама жестокая Вероника лишила его надёжного крова или просто пристанища, позволив такому же жестокому Богдану изгнать бедолагу Антона из её квартиры…
– Ой-ёй! Ой-ой-ой! – схватившись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону, запричитала красивая девочка. – Как же мне не стыдно! Что же я натворила!