И тут же при мне стаскивает с себя пиджак, а затем и рубашку.

- Зоя! – орет во весь голос. – У меня есть запасная сорочка?

«Только ночная», - так и хочется ляпнуть мне. Но молчу. Сейчас важно получить согласие от Сарматова. Запустить процесс развода. Поделить имущество наших родителей, приумноженное корпорацией. И наконец выйти замуж за любящего меня мужчину.

Соломенная вдова, как зовет меня бабушка Люба. Не знаю, при чем тут солома. Но твердо усвоила главный жизненный принцип Марка Сарматова.

Ни себе, ни людям!

На зычный крик молодого марала в кабинет вбегает его личная нянька. Зоя Михайловна. Она еще, кажется, при моем папе работать начинала. И перешла по наследству моему мужу.

- Зоя, чистая рубашка есть? Ты забрала из стирки?

- В шкафу, Марк Алексеевич, - смиренно отвечает та, бодро подходя к шкафу. Видимо уже давно привыкла к выходкам шефа.

Открыв дверцу, демонстрирует ряд мужских сорочек разного цвета, фасона. Только бренд один. Бриони. Другие мой муж не носит.

- Шелковую дай, пожалуйста, - холодно просит Марк.

А я украдкой кошусь на широкие плечи и накачанный торс. Глаза сами залипают на кубиках пресса и на густой дорожке волос, уходящей под брюки.

- У вас встреча с Парголовым, - вскользь замечает Зоя. – Лучше надеть белую. Или боитесь тоже облить?

«Йес!» – хочется заорать мне. Но опустив голову, прячу улыбку. А Сарматов оставляет шпильку помощницы незамеченной. Зое многое позволено. В отличие от всех этих девочек, крутящихся вокруг великого шефа.

- Давай шелковую. Черную, - велит раздраженно Марк. – И приготовь белую и галстук. Я переоденусь перед встречей. А эту, - кивает на валяющуюся на полу тряпку, – отдай в стирку.

Надев рубашку, молча ждет, пока Зоя выйдет из кабинета.

- Джо знает? – застегивая манжеты, спрашивает мимоходом.

А я как последняя дура пялюсь на красавца-мужа. Снова оглядываю широкую грудную клетку, подтянутый живот и холеные руки.

- Николь, - окликает меня муж, возвращая в реал. – Мой старший брат в курсе твоих матримониальных планов?

- Да, - киваю поспешно. – Мы встретились недавно в ресторане. Он был с девушкой. А я - с молодым человеком…

- Это точно был Джо? Наш монах? – усмехается Марк, вытягивая ремень из пряжки.

- Продолжай, ты же один в комнате, - испепеляю взглядом Сарматова, вздумавшего при мне расстегнуть брюки.

- Прости, - спохватывается он и, насупившись, выскакивает в кабинет. Дает мне минутную передышку.

Вся моя заранее заготовленная речь уже давно провалилась. А стоило Сарматову снять мокрую рубашку и остаться с голым торсом, так я вообще все слова забыла.

«Соберись. Сейчас же!» - приказываю самой себе. В случае моей неудачи придет Филипп. А этого допустить нельзя!

Марк с чужими ужасно противный. Точно обсуждать семейные трудности ни с кем посторонним не пожелает. Поэтому лучше решить проблему самой. По-семейному.

- Так Джо был с подружкой? Это хорошая новость. Три года целибата… я бы не смог, – возвращается в комнату Сарматов. Улыбается, не скрывая интереса.

А мне хочется изо всех сил треснуть его по голове. Вот же гад! Даже не скрывает свои похождения.

- Ты в этой рубашке похож на цыганского барона, - стараясь не закричать, роняю я, снова разглядывая мужа. И прикусываю язык. Ну вот кто опять ляпнул, не подумав?!

- А где вы виделись? – Муж садится в кресло напротив. Закидывает ногу за ногу. Растягивает губы в улыбке. Но серьезные синие глаза смотрят на меня внимательно. Изучают.

Сарматов, как обычно, хочет загнать меня в ловушку. Плавали, знаем. Только мне уже не восемнадцать, когда я как дура согласилась…

- В «Колибри», - называю самый известный и пафосный ресторан в городе. – Мы уже выходили, когда они вошли. Но какая разница, Марк? Развод касается только нас с тобой.