- Так что ты тут делаешь, Фил? – слегка придавливаю взглядом незадачливого женишка. - К моей жене клинья подбиваешь? – спрашиваю глухо. – Братья знают? Или вы решили похерить мирное соглашение?

- Марк, я тебя умоляю, - охает как баба Филипп. И в это чудище влюбилась моя Николь? Вроде бы у девчонки хороший вкус…

- Так в чем дело, Фил?

Фил-дрозофил, мать вашу!

- Я тут работаю, в Центре, - с важным видом сообщает мне Елимов прошлогодние новости.

- В детском отделении? Не смеши, - пресекаю глупую болтовню. – Вали к своим сифилитикам. Еще раз увижу, что ошиваешься рядом с кабинетом Николь, пеняй на себя, - угрожаю, ощерившись. – А братанам твоим я сегодня позвоню. Путь угомонят твою буйную голову.

- Да ты все не так понял, Марк, - тараторит Филипп, хватая меня за рукав куртки. – Мы с Николь друзья. Все абсолютно безвинно. А я вообще-то к Мише шел, - взмахивает рукой в сторону кабинета ортопеда. Хороший мальчик! Быстро придумал предлог. Николь, конечно, расстроится. Но на войне все средства хороши.

– Николь тебе жена только на бумаге. Это весь город знает, Сармат. Нормальный мужик никогда не позволит своей жене остаться на девичьей фамилии. А ты… - прежде чем там стремительно скрыться, разглагольствует Елимов с усмешечкой.

- Вали отсюда, пока цел, - нависаю угрожающе. И как только наш храбрый венеролог скрывается за соседней дверью, оторопело смотрю на табличку на двери Николь.

«Милютина Н.Н.»

Николь оставила девичью фамилию в память о родителях. И что тут плохого? Раньше меня этот вопрос не волновал. А сейчас задел за живое.

Николь Сарматова звучало бы лучше… Но теперь уже не поменяешь. Или можно? Надо дать задание юристам. Пусть пробьют эту тему.

- Вы к Николь Николаевне, молодой человек? – раздается рядом сварливый голос. Оборачиваюсь лениво. Мамаша с ребенком. Взлохмаченная, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, и пацан лет десяти смотрят на меня изумленно.

- Я пока жду. Вы проходите, - киваю поспешно. И отвернувшись к окну, пытаюсь сообразить, как поступить дальше. Работы до фига. А я тут Николь караулю. Если вдуматься… она никуда не денется с подводной лодки.

Нужно оставить кого-то из пацанов, чтобы дубиной отгоняли Елимова, а самому валить в офис.

«Парголова перенести?» - приходит сообщение от Зои. Вот же баба настырная! Но за это и люблю.

«Нет. Я сейчас буду», - печатаю поспешно и поворачиваюсь на жуткий рев, доносящийся с лестницы. Обычно так орет мой родной племянник. Но наверное, есть еще дети.

«Нет, только он», - усмехаюсь радостно, увидев, как в коридор выворачивает сестренка с младенцем. А тот уже красный от крика.

- Ты что здесь делаешь? – охает Алена, подойдя к кабинету.

- Тебя жду. Вот очередь занял. Сейчас сразу зайдешь, - говорю нарочито громко, пришпиливая взглядом тетку с мальчиком. – Чем опять холопы не угодили принцу? – спрашиваю, дергая малыша за ручонку. – Эй, Лешик, как дела? – цокаю языком, пытаясь отвлечь малыша.

- Если завелся, теперь надолго, - вздыхает сестра. – Вымотал меня твой племянник.

- А где няньки? И этот… ваш… папаша? – подбираю слова. Не люблю я зятя. Противный, скользкий тип. Так и въехал бы ему в табло. Но именно в этого придурка влюбилась моя младшая сестра. И нам с братьями пришлось смириться с ее выбором. Да и третий месяц беременности не оставил нам выбора.

- Няньку выгнала. А Костя в отъезде, - морщится сестра, прижимая к себе рыдающего ребенка.

- Слишком часто он стал отлучаться, - цежу недовольно.

- Кто бы говорил, - выразительно смотрит на меня Алена.

- Иди в баню, систер, - огрызаюсь я и хочу добавить еще что-то умное: про адский труд во благо двух семей, про гребаные проблемы с производством, но открывается дверь. Выходят люди. На пороге снова появляется пухлая смешливая медсестра.