– Мисс Энн, я конечно понимаю ваше удивление, но я на самом деле просто потерялся… стоило мне оказаться в вашей транзитной зоне, как ко мне тут пришли ваши из русской секретной службы. Что я мог поделать? Я им все честно рассказал… я ведь и в самом деле уволок массу документов. Карточка флэш-памяти на моем телефоне ровно 32 гигабайта, как вы думаете, туда может поместиться много документов?

Мисс Энн, она же Анечка, она же ведущая скандальной программы на ТВ, она же бывший участник международного скандала, с привлечением всех спецслужб мира и внимания прессы, усмехнулась. Вопрос был риторическим. И ответа не подразумевал.

При современных средствах связи и распространения сети Интернет, практически любой мировой секрет мог стать достоянием гласности в доли секунды.

– И, что тебе сказали наши агенты?

– Ой, да, что они скажут, стоило мне на них только посмотреть, на их угрюмые рожи, как мне сразу стало плохо… Уже потом мне провели он-лайн беседу с вашим э-э-э, с вашим большим и грозным Вовой, как мне объяснили, что мои секреты в принципе не столь уж и важны. Но нервы многим могут потрепать. Из страны мне не выбраться, меня схватят в любом месте. Они, те, которые, мои бывшие коллеги не остановятся ни перед чем, не погнушались ведь в нарушение всех своих же законов остановить и обшарить самолет президента, латинского. Чихать они хотели на все мировое сообщество. Им страшно. А то от страха, они могут наделать каких угодно глупостей…

– Тебе что-то предложили, ну наши в аэропорту?

– Да не помню я, – парень по имени Эдик пожал плечами, – там сильно неудобно, а выйти никак. Эта саранча —пресса, шагу не дали бы мне ступить. Я кое-что слил, для затравки, своему коллеге Ассанжу. По мобильной связи отправил несколько файлов. Какой там вой поднялся в европейском дипломатическом мире?

– Так им и надо. – Анечка задумчиво пустила дым от своей сигареты струйкой в окно, уверенно ведя машину по Шереметьевскому шоссе. – Только одно мне непонятно, как мог ты, самый разыскиваемый человек в мире, оказаться здесь на задворках мировой политики, в Шереметьевском, тире Химкинском лесу?

– Не знаю. Ваша Москва такая странная, все так запутано. Аэропорт и транзитная зона, это вообще «Шеа- раш-кинна конто-ура». С трудом произнес Эдик, явно очень трудное для него русское слово.

– Что? Шарашкина контора? Это ты правильно сказал. – Анна притормозила на повороте, пропуская нагло прущий черный и огромный Мерседес. Который, нарушая все возможные правила, под синие мигалки, уверено пер на красный свет. – Вот полюбуйся, мои бывшие коллеги. Специальная служба, одно слово «Шарашкина контора»!!! Когда меня эти казлы сдали, родная контора даже не почесалась. Сделали вид, что ни при чем. И если бы не телевизионщики, кто знает, что бы я сейчас делала? Эдик, ты ведь так и не ответил, как ты выбрался из транзитной зоны?

– Ой, мисс Энни, я задумался просто. День назад, ночью я хотел пробраться на самолет президента Хулиоса. Уже было шел к трапу, но захотелось в… Ой, простите, пи-пи. – Бывший агент покраснел. – Отошел в сторонку, ищу надпись WC*, свернул раз влево, два вправо, три еще раз влево и понимаю, что не смогу найти обратно дорогу. Сделал свое дело, в каком-то очень грязном углу, ищу выход. И чувствую, что ухожу все дальше и дальше от самолета. Потом ваши копы, ко мне пристали, «Доу – Коммент» им надо. И как я могу понять, какие комментарии им, господина Доу я могу предоставить? Пришлось побегать через терминалы ваши, самолеты, копы, шкафы, ящики, контейнера. Потом я увидел дырку в заборе и вылез наружу. И оказался в каком-то диком лесу. – Эдик поежился, – я даже и не представлял, что в самом центре Европы, в вашей Москве, может быть настолько дикий лес. Тут, по-моему, даже медведи еще бегают!