– А мы и не будем с ними драться. Мы их напугаем, – сказал Голем.

– Да-а, напугаешь их, как же! – засомневался Дикки. – Моряки – они никого не боятся!

– Из людей, может быть, и не боятся никого. А вот из не людей… – подмигнул друзьям Голем.

– Где фе мы не людей возьмём? – удивился Гуня.

– А нигде брать не будем! – торжествующе сказал Голем. – Мы сами ими станем. Думаете, просто так я вас около прачечной собрал? Вовсе нет, не просто так! Видите, простыни сушатся на верёвках? Сейчас мы возьмём их, накроемся и сделаем вид, что мы привидения! Все, кто там на «Розовой чайке» остался, от страха сами за борт повыпрыгивают!

– Точно повыпрыгивают? – недоверчиво поинтересовался Тим.

– Точно-точно! Разбирайте простыни!

– А нам не влетит за эти простыни? Фто-то не хофется у позорного столба стоять… – замялся Гуня.

– Не влетит! – уверенно успокоил его Голем. – Хватятся их только завтра поутру, а мы в это время будем уже далеко-далеко!

Приятели поснимали с верёвок ещё не совсем сухие простыни, гвоздиком проделали в них дырочки, чтобы было видно куда идти, и накинули на себя. Простыней на всех не хватило, поэтому Гуне пришлось залезть внутрь пододеяльника. В таком виде они и направились в порт, распугивая встречающихся по дороге кошек и собак. Из людей они, на своё счастье, по пути никого не встретили – жители Портфеля ложатся спать рано и не имеют привычки гулять по ночам.

Как только они вышли на берег океана, налетел такой сильный порыв ветра, что все простыни мигом слетели с них и унеслись под облака, как стая чаек. Только лишь Гуня остался внутри своего пододеяльника. Но зато ветер подхватил его и погнал, словно парусник, вдоль по набережной. Короткие ножки Гуни путались внутри пододеяльника. Путались, путались до тех пор, пока одна из них не зацепилась за другую. Гуня споткнулся, полетел вперёд, несколько раз кувыркнулся по грязи, а потом с шумом и брызгами плюхнулся посреди глубокой лужи.

Ох, как расстроился Гуня! Если бы вы знали, каким он был чистюлей, вы бы поняли его горе! Он даже преодолевал свою несусветную лень, чтобы вовремя помыться и привести в порядок свою одежду. А для лентяя это героический поступок. И вот в одну минуту все его героические труды пошли насмарку! Он сел и прямо посреди лужи заревел во весь голос:

– А-а-а! Это всё из-за вас! Если бы я вас не послуфал, то не залез бы в этот дурацкий пододеяльник, не пофёл бы сюда и не оказался в этой луфе!

– Мы что ли виноваты? – недоумённо развёл руками Голем.

– Вы, вы, вы! Кто фе ефё?! – капризно захлопал руками по луже Гуня. Вид у него в это время был очень несерьёзный. Мокрый и грязный пододеяльник нелепыми складками облепил его фигурку и скособочился – из одной проковырянной гвоздиком дырки торчал обиженный глаз, из другой – ухо.

– Фсё, я с вами больфе не играю и вообфе ухофу! – продолжал капризничать он.

Голем расстроился. Ему очень не хотелось терять члена и так немногочисленной команды.

– И куда же ты пойдёшь? – спросил он.

– Куда-нибудь, где мофно просуфиться и пофиститься!

– Так ведь ночь во дворе… Кто же тебя пустит? – и тут Голему пришла в голову хитрая мысль. – А на корабле ты сможешь и просушиться, и почиститься…

– А тёплая ванна там есть? – заинтересовался Гуня.

– Ванна? – поскрёб затылок Голем. – Вот ванны на кораблях, вроде бы, не бывает…

– А-а-а!

– Но зато есть умывальня и этот… как его… душ! Да, там есть душ! – Голем не был в этом уверен, но решился обмануть приятеля. «Главное – захватить корабль, – подумал он. – А с Гуней потом как-нибудь разберёмся!»

– Дуф?! – обрадовался Гуня.

– Да, да! Душ! Даже два душа! – краснея от стыда, подтвердил своё враньё Голем. Хорошо, что было темно, и его красные щёки и пылающие уши никто не заметил.